Философия подвига

Баадер и Энслин взяли на себя ведущую роль в кампании против исправительных домов.

Стиль Баадера и его ауру отличало то, что Брехт называл «Extra». В его случае это был белый «Мерседес-200». На фото 1969 года он стоит как часть реквизита к фильму. С Баадером «всегда что-то случалось», говорили люди из его свиты.

Постепенно группа, свита обрела черты настоящей family, банды или секты, центром являлась пара Энслин — Баадер с её магически-эротической аурой. На молодёжной сцене, где в большей или меньшей степени процветал промискуитет, эти двое служили образцом верности. «Они просто грезили друг другом, хотя с ними и заигрывали много и по-всякому. Но ни малейшего намёка на измену со стороны ли Гудрун Энслин, со стороны ли Андреаса Баадера — за все десять лет, что они были вместе, до нас не дошло.

Астрид Проль, например, воспринимала их как молодых идеализированных родителей, которые в то же время были старшими братом и сестрой. Семнадцатилетний Петер-Юрген Боок, с их помощью сбежавший из исправительного дома: «Как эти двое без единого звука понимали друг друга, стоило им только обменяться взглядами, как они общались жестами, заканчивая один за другого фразы… Они были одно (целое)».

Поджигатели, вместо того чтобы регулярно отмечаться во франкфуртской полиции летом и осенью 1969 года, многократно бывали в Мюнхене, Гамбурге и Берлине, то есть нарушали режим освобождения.

В случае отказа от пересмотра приговора им «светило» от 22 месяцев до 10 (минимально) тюрьмы. Баадеру дали бы больше всех. Втихаря они всё подготовили.

Бооку, который хотел их сопровождать, Гудрун сказала: «Слушай, то, что нам предстоит, оно такого масштаба, что ты себе и представить не можешь… Это как присоединиться навеки к великому делу… Ты ещё слишком мало повидал, чтобы решиться на такое…»

12 ноября стало известно негативное решение Федеральной судебной палаты. В подземном гараже стояла наготове машина для побега, доставившая их в Ханау, где их уже ожидала другая машин, на которой они пересекли границу и добрались до Форбаха. На следующий день двинулись в Париж.

В Париже они жили в пустующей квартире Реджиса Дебре, в это время находившегося в боливийской тюрьме, на острове Сите.

Астрид Праль пригнала белый Мерседес.

Из Парижа они вскоре отправились в Италию. Между тем в Берлине у них за спиной уже к зиме 1968–1969 годов нападения с применением горючих и взрывчатых веществ на здания судов, консульства, полицейские посты, на судей и адвокатов приобрели форму эпидемии, в этом участвовало всё стремительно расширяющееся берлинское подполье. Коммуна I, Коммуна II, Виланд-Коммуне и другие берлинские тусовки всё время соревновались, постоянно шла борьба за то, кто «совершит самый трескучий подвиг» и «даст направление». Дошло до того, что во время визита Никсона весной 1969 года на маршруте следования заложили бомбу — бомба имела таймер-взрыватель. Взрыв не состоялся, но полиция провела в Коммуне I обыски. Нашли бомбы того же типа. «Терроризирование» наряду с «изъятиями» и бесконечной стимуляцией посредством Sex & Drugs & Rock-n-Roll в буквальном смысле стали нормой жизни.

Кунцельман, лидер Коммуны I, побывал в палестинском лагере в Иордании. Чтобы «революционно себя изменить», в палестинские лагеря отправилась ещё одна группа из Германии во главе с Томасом Вайсбеккером.

В Италию ехали ещё и для того, чтобы познакомиться и разжиться деньгами у эксцентричного революционного издателя и миллионера Фельтринелли. У Фельтринелли же были международные связи. В Италии гремели взрывы и стреляли на демонстрациях.

Буквально за день до приезда Баадера и Энслин в Италию, правыми была взорвана мощная бомба на оживлённой Piazza Fontana. На допрос были вызваны несколько анархистов старшего поколения. И Фельтринелли. Он тогда ушёл в подполье, скрылся.

Гудрун с Баадером и с верной Астрид рванули в Рим, потом в Сицилию. Там Баадер произнёс монолог о том Великом, том Опасном, что им предстояло. «Ты попадёшь в тюрьму на целых десять лет и выдержать не сможешь».

Они вернулись в Рим.

10 февраля Энслин позвонила во Франкфурт и узнала, что министр юстиции Гессена отклонил прошение о помиловании, она сказала: «Ну тогда мы должны продолжать». Для начала Андреас и Гудрун стали «Гансом и Гретой».

В марте состоялось нечто вроде переговоров между лидерами различных групп Кунцельманом и фон Раухом, Малером и Баадером, Энслин и Майнхоф. Баадер выступил с претензией на ведущую роль, как поджигатель франкфуртских универмагов.

А между тем «Тупамарос Западного Берлина» (15–20 активистов) давно уже создали нелегальную организацию. После целой серии поджогов и взрывов они приобрели такой опыт, что поджоги универмагов во Франкфурте по сравнению с этим выглядели детской игрой.

Так что Баадер пока вёл борьбу за ведущую роль внутри группы своего адвоката Малера.

3-го апреля (1970-го) Баадер привлёк внимание полиции своей неправильной ездой. 4 апреля адвокат Малер позвонил в полицию и пожелал говорить со своим клиентом господином Баадером.