Философия постмодернизма

На наш взгляд настоящей сложности и полионтичности в таком подходе не получается. Все является игрой одной сущности – виртуального, которая субстанциализируется и универсализируется. И чем дальше виртуальная философия развертывается, обрастая понятийным аппаратом, тем яснее видно, что виртуальный мир претендует быть не одним из миров, а единственным, первичным и парадигмальным, «опять простым». «В результате достижения просветления-гратуала, человек попадает в другую реальность – виртуальную, порожденную в самом себе, или раскрытую в самом себе – в истинную реальность»[30]. (курсив мой – В. К.). Опять понадобились центризм, реальность и монизм (ср. «новый монизм» у Ж. Делеза), но «другие», в сугубо субъективной, отчужденной от естественного мира форме, вплоть до солипсизма, теперь уже обеспеченного научно-техническими достижениями. Универсализация ВР делает ненужной «вторую половину» бытия, определявшуюся в метафизике как субстанциальное и объективное. Как означаемое.

После подобного «восстановления» предварительно деконструированных означаемого и означающего, виртуальная реальность превращается в новую, действительно постчеловеческую онтологию и метафизику. Опасения преодолены, остальные переинтерпретации следуют отсюда автоматически. И прежде всего человека. Он тоже – «Виртуальный человек»[31]. Он тоже не отрицается, а «реконструируется», «воскресает в виде новой сущности». И лучше не человек, а концепт – уже известный нам как «персона(ж)». Киберпространство размывает границы «настоящей жизни» и её технической симуляции, объективной реальности и её иллюзорного восприятия, мимолетных аффектов, чувствований, эмоций и т. п. и незыблемого стержня моего «Я». Виртуальный мир – мир концептов и персонажей, мир порождения из ничего чего-то, обладающего постчеловеческим (не)онтологическим статусом. Адекватнее говоря, во избежание путаницы, которой понятие виртуального уже опутали, находя его везде, где только можно, это мир симуляции. Симуляционная реальность. (Приказать употреблять более адекватные слова никому нельзя. Однако в меру ума, можно употреблять самим).

«Воскресительная ликвидация» человека из узкой сферы специальных разработок стремится перейти на фундаментальный уровень, соединяя достижения виртуалистики с социальностью, ее историческими типами, переинтерпретируя множество других традиционных философских проблем[32]. Очевидно, что программными положениями о воскрешении субъекта в виде симуляционного существа без тела и органов, функционирующего в киберпространстве, и замены философской антропологии постчеловеческой персонологией дело не ограничится. Девятый вал вытаптывания предметной и антропологической проблематики, связанной с бытием живого телесно-духовного человека в макромире, стадами бездум(ш)ных новаторов и некритического принятия постмодернистской философии вообще, скрывающей драматизм ситуации человека в столкновении естественного и искусственного миров, при/с/мирения с ней – впереди.

Инобытие

Впереди, но совсем близко, а по некоторым параметрам «здесь и сейчас». Потому что среды, в которых человек действует, но жить не может, становятся все обширнее, разнообразнее и влиятельнее. Они снимают его посюстороннюю идентичность, «требуя» превращения в нечто другое, более соответствующее новой реальности и «предлагая» другую форму бытия. А значит небытие, оттеснение или даже уничтожение эволюционно сформировавшегося в обычных земных условиях традиционного человека. Отсюда рост влияния, вплоть до моды, идей на иное, иномерное, иномирное, инореальность и инобытие. Культивируется любовь к чужому и равнодушие или неприязнь к своему (стране, нации, языку, истории и вовсе не только в России). Человек с противоположной ориентацией рискует быть обвиненным в ксенофобии. У особо увлеченных или поверхностных авторов все становится «иным», «другим», включая самого человека, и не только становится, а как бы уже всегда так было. Здравомыслящий подход к складывающейся ситуации множества миров требует конкретного историзма и ответственности.

Например, пространственно-временные положения доквантовой физики опираются на явно выраженную и восходящую еще к Аристотелю трактовку фундаментальности существования индивидуальных объектов. Это индивидуальное существование обусловлено физической реализацией слабых взаимодействий, характерных для макромира, исследовавшихся классической физикой. В нем они представляются всеобщими и абсолютными. Однако возникшая в ХХ в.