Читаем Философия постмодернизма полностью

неклассическая наука, прежде всего физика, вступила в противоречие с этими постулатами субстанциального (в древности) и индивидуальностного (в Новое время) бытия. Для неклассической физики положение, что объекты существуют заранее, отдельно и индивидуально оказывается некорректным. В микромире принципиальной особенностью бытия становится их «создание», индуцирование «друг другом». Настолько, что теряет смысл сама проблема элементарных частиц, так как ее нельзя сформулировать без учета их всеобщего взаимодействия. Отсюда в теоретической физике постепенно происходит «изживание» понятия об индивидуальном существовании объектов как неадекватного реальности, по крайней мере, в условиях сильных изменений и взаимодействий. Теоретическое отражение этой реальности «заказывает» разработку понятий, противоположных индивидуальности. К таким понятиям и относится понятие иного, или инобытия, если его интерпретировать как бытие одного-иным или целиком приравнивать к иному.

Наряду с неклассической физикой, существование бытия как «этого» – «иным» индуцируется сущностью математики, количественного подхода к миру вообще. При любом счетном сравнении нельзя сосчитать объекты, не предполагая их содержательно эквивалентными друг другу. Это значит, что они отождествляются, деиндивидуализируются. Если А равно В, то тем самым они существуют «один (А) как другой (В)». Содержательная инобытийность математических объектов очевидна также при пересечении геометрических фигур: вне зоны своего пересечения они индивидуализированы, а внутри нее – являются друг другом. Смысл любых математических операторов в том, что они опосредуют формы бытия объектов одного другим. Количество снимает, уничтожает качественную определенность и идентичность явлений. Еще Шпенглер считал введение математических операторов знаковым признаком заката индивидуальностной цивилизации Европы. Таким образом, математический подход к миру, движение от Logos-a к Mathesis-y по сути своей, (вос)требует категорию инобытия.

Наиболее полный ответ на это требование дают однако не микрофизика и чистая математика как специальные отрасли научно-технической деятельности, а формирующиеся на их основе информационно-компьютерные технологии (ИКТ), которые, в свою очередь, являются базой формирования виртуальных реальностей. По мере их совершенствования образуется поистине другой мир – double world, вторая реальность, дубликат первой, но не обязательно в смысле ее конкретного повтора, она может быть придуманной, изобретенной, а в смысле возникновения иномерного, несоразмерного существующему человеку бытия. Пост(транс)бытия. Инобытия как его небытия, ибо отпуская свое сознание побродить по Сетям в мире иного, телесно человек становится больше не нужным. И тело атрофируется. В дальнейшем, с неизбежной деградацией предметно не функционирующего тела до тела без органов, его постепенного превращения в «шевелящуюся протоплазму», он уже не будет нуждаться в имитации телесной жизни (ни в катании по снежным горам, ни в красавицах для любви). У многих уже сейчас вместо рук ласты, вместо ног колеса, а вместо органов мышления и продолжения жизни (це)фаллоимитаторы. Его сознание тоже станет совершенно иным. Скорее всего оно будет подстраиваться под иную, электронную среду, в результате чего потеряет большую часть «унаследованных» человеческих свойств или просто растворится в информационных связях и отношениях.

Перейти на страницу:

Все книги серии Грани философии

Похожие книги

Критика чистого разума
Критика чистого разума

Есть мыслители, влияние которых не ограничивается их эпохой, а простирается на всю историю человечества, поскольку в своих построениях они выразили некоторые базовые принципы человеческого существования, раскрыли основополагающие формы отношения человека к окружающему миру. Можно долго спорить о том, кого следует включить в список самых значимых философов, но по поводу двух имен такой спор невозможен: два первых места в этом ряду, безусловно, должны быть отданы Платону – и Иммануилу Канту.В развитой с 1770 «критической философии» («Критика чистого разума», 1781; «Критика практического разума», 1788; «Критика способности суждения», 1790) Иммануил Кант выступил против догматизма умозрительной метафизики и скептицизма с дуалистическим учением о непознаваемых «вещах в себе» (объективном источнике ощущений) и познаваемых явлениях, образующих сферу бесконечного возможного опыта. Условие познания – общезначимые априорные формы, упорядочивающие хаос ощущений. Идеи Бога, свободы, бессмертия, недоказуемые теоретически, являются, однако, постулатами «практического разума», необходимой предпосылкой нравственности.

Иммануил Кант

Философия
Философия символических форм. Том 1. Язык
Философия символических форм. Том 1. Язык

Э. Кассирер (1874–1945) — немецкий философ — неокантианец. Его главным трудом стала «Философия символических форм» (1923–1929). Это выдающееся философское произведение представляет собой ряд взаимосвязанных исторических и систематических исследований, посвященных языку, мифу, религии и научному познанию, которые продолжают и развивают основные идеи предшествующих работ Кассирера. Общим понятием для него становится уже не «познание», а «дух», отождествляемый с «духовной культурой» и «культурой» в целом в противоположность «природе». Средство, с помощью которого происходит всякое оформление духа, Кассирер находит в знаке, символе, или «символической форме». В «символической функции», полагает Кассирер, открывается сама сущность человеческого сознания — его способность существовать через синтез противоположностей.Смысл исторического процесса Кассирер видит в «самоосвобождении человека», задачу же философии культуры — в выявлении инвариантных структур, остающихся неизменными в ходе исторического развития.

Эрнст Кассирер

Культурология / Философия / Образование и наука
Очерки античного символизма и мифологии
Очерки античного символизма и мифологии

Вышедшие в 1930 году «Очерки античного символизма и мифологии» — предпоследняя книга знаменитого лосевского восьмикнижия 20–х годов — переиздаются впервые. Мизерный тираж первого издания и, конечно, последовавшие после ареста А. Ф. Лосева в том же, 30–м, году резкие изменения в его жизненной и научной судьбе сделали эту книгу практически недоступной читателю. А между тем эта книга во многом ключевая: после «Очерков…» поздний Лосев, несомненно, будет читаться иначе. Хорошо знакомые по поздним лосевским работам темы предстают здесь в новой для читателя тональности и в новом смысловом контексте. Нисколько не отступая от свойственного другим работам восьмикнижия строгого логически–дискурсивного метода, в «Очерках…» Лосев не просто акснологически более откровенен, он здесь страстен и пристрастен. Проникающая сила этой страстности такова, что благодаря ей вырисовывается неизменная в течение всей жизни лосевская позиция. Позиция эта, в чем, быть может, сомневался читатель поздних работ, но в чем не может не убедиться всякий читатель «Очерков…», основана прежде всего на религиозных взглядах Лосева. Богословие и есть тот новый смысловой контекст, в который обрамлены здесь все привычные лосевские темы. И здесь же, как контраст — и тоже впервые, если не считать «Диалектику мифа» — читатель услышит голос Лосева — «политолога» (если пользоваться современной терминологией). Конечно, богословие и социология далеко не исчерпывают содержание «Очерков…», и не во всех входящих в книгу разделах они являются предметом исследования, но, так как ни одна другая лосевская книга не дает столь прямого повода для обсуждения этих двух аспектов [...]Что касается центральной темы «Очерков…» — платонизма, то он, во–первых, имманентно присутствует в самой теологической позиции Лосева, во многом формируя ее."Платонизм в Зазеркалье XX века, или вниз по лестнице, ведущей вверх" Л. А. ГоготишвилиИсходник электронной версии: А.Ф.Лосев - [Соч. в 9-и томах, т.2] Очерки античного символизма и мифологииИздательство «Мысль»Москва 1993

Алексей Федорович Лосев

Философия / Образование и наука