Философия повседневных вещей, 2011

Между работой и сексуальностью существует и более тесная, нежели простой перенос, взаимосвязь. Еще у де Сада сексуальные оргии изображаются как рациональное и рентабельное трудовое «производство». Ролан Барт так объясняет смысл садовской конвейерной эротики:

.образцом для садовской эротики служит труд. Оргии - организованные, с распределением ролей, с руководителями, с наблюдателями, подобные сеансам в мастерской художника; их рентабельность сродни той, что бывает при работе с конвейером (но без прибавочной стоимости): «Никогда в жизни не видела, - говорит Жюльетта у Франкавиля, которую содомировали 300 раз за два часа, - чтобы со службой справлялись так проворно, как с этой.» То, что здесь описывается, на самом деле является машиной (машина - возвышенная эмблема труда в той мере, в какой она его совершает и в то же время от него освобождает): дети, Ганимеды, подготовители -все участники образуют громадную и хитроумную систему шестеренок, тонкий часовой механизм, функция которого в том, чтобы делать наслаждение связным, производить непрерывное время, подводить удовольствие к субъекту на конвейерной ленте⁵⁷.

Действительно, машинная и сексуальная инженерия имеют много общего. Секс - это отработанная в разных эпохах и культурах технология извлечения «прибавочного удовольствия». Этой цели служат тщательная подготовка и постановка половых актов, изучение и опытное тестирование «материала», химические и биологические добавки к процессу сексуального производства и т. п. Чем еще считать, например, «Камасутру», как не детализованной технологической инструкцией по освоению половых контактов? Механизация сексуальных действий в интересах решения практической задачи (удовольствие, оргазм, деторождение) - это первичная, первобытная форма социального производства. Но разве само это производство не стимулируется хотя бы отчасти эротическими и сексуальными желаниями? На желании мужчин и женщин привлекательно (сексапильно) выглядеть держится целая индустрия легкой промышленности, производящая косметику, одежду, различные аксессуары.

Мало того, с точки зрения Вернера Зомбарта, современное капиталистическое производство изначально сублимирует эротическую энергию:

Я не хотел оставить невысказанной мысль, что в конечном счете способность к капитализму коренится все же в половой конституции и что проблема «любовь и капитализм» и с этой стороны стоит в центре нашего интереса*.

В шутку и всерьез я бы предложил для этой аналогии между сексуальным и промышленным производством целую семиотику профессиональных жестов и поз. Ведь заметно, что современная формализация трудовой деятельности пре-

* Зомбарт В. Буржуа. М., 1994. С. 158.

147

вращает ее в большинстве случаев в простую имитацию позы внимания или послушания: например, в супермаркете регламенту подлежат обязательное вертикальное положение тела для обслуживающего персонала, приветственные улыбки, речевые штампы и т. п. Тогда почему бы не связать ряд современных профессий с садомазохистскими, фетишистскими, гомосексуальными и прочими перверсиями? По крайней мере, в каком-то буквальном смысле наемная работа может отождествляться с проституцией: и здесь, и там ты продаешь свое тело, время жизни, внимание, вежливость по установленному тарифу. В самом обычном учреждении или офисе (как в типовой фантазии эротических фильмов) действительно происходит секс прямо на рабочем месте: начальник имеет своих подчиненных, «опускает» их морально и физически, получает «прибавочное удовольствие» от самого факта доминирования, распоряжения чужими телами.

Но дело, повторюсь, не в простом отождествлении сексуальной и трудовой технологий. Важнее иное: в работе как таковой есть некое первичное удовольствие, избыточное наслаждение, которое не расходуется в формах современной профессиональной деятельности, подменяющих творчество - рутиной, коммуникацию - протоколом, качество - количеством... Отчасти это именно либидинальная энергия, отчасти - энергия удовольствия в самом широком смысле слова. Миром движет страсть. Труд - тоже порождение страсти, жажды признания, религиозного благочестия, героической аффектации, сексуального желания (так чуть художественно можно интерпретировать идеи классиков политэкономии -Вебера, Веблена, Зомбарта).

Значит, маргинальный статус производительного труда в современной массовой культуре связан с потерей его эмоциональной, творческой, даже эротической составляющих.

148