Философия повседневных вещей, 2011

После выхода в свет знаменитого «Коллекционера» Джона Фаулза (1963) за этим безобидным, казалось бы, словом прочно закрепились негативные коннотации. В обиходе литературных и кинематографических штампов коллекционер обычно олицетворяет какой-либо психоз. Между тем коллекционирование едва ли представляет собой маргинальное и клиническое явление. Возможно, с научно-классификаторской точки зрения коллекционированием действительно следует назвать лишь несколько десятков определенных занятий: собирание почтовых марок (филателия), открыток (филокартия), монет (нумизматика), знаков отличия и жетонов (фалеристика), предметов старины (антиквариат), книг (бу-кинистика), военной атрибутики (милитария) и далее, вплоть до интереса к пластиковым картам (хоббикратия), сигаретным пачкам (фумофилия), брелокам для ключей (копокле-фия) и т. п. Однако, если воспользоваться самыми общими определениями термина «коллекционирование» (например, из БСЭ, где он интерпретируется как «целенаправленное собирательство, как правило, однородных предметов...»), ясно, что речь идет о любом действии, выстраивающем окружающие человека вещи в гомогенную серию.

164

В таком виде коллекционирование - самое обычное обывательское занятие, распространяющееся и на покупки безделушек по дорогим каталогам, и, скажем, на пополнение донжуанского списка. Ведь, в конечном счете, жертва качества человеческого отношения в пользу количественных объема, скорости, ритма и т. п. автоматически придает любому живому явлению статус неодушевленной вещи. И счастливый коллекционер любовных побед, и любой заурядный подписчик товарной серии предпочитают серию - уникальности, контроль - свободе и, наконец, мертвое - живому (как Клегг из фаулзовского «Коллекционера»).

Первым симптомом коллекционера становится наличие некой научной теории, становящейся у него способом упрощения и механизации картины мира. На это указывают и квазинаучные классификации видов коллекционирования, и то обстоятельство, что, по наблюдению многих психологов этот феномен связывается именно с фазой инфантильного (и собственно детского) моделирования мира:

Для ребенка это зачаточный способ освоения внешнего мира - расстановка, классификация, манипуляция. Активная фаза коллекционерства бывает, судя по всему, у детей семидвенадцати лет, в латентный период между препубертатным и пубертатным возрастом*.

Основываясь на материалах личного общения с коллекционерами и различных поддерживающих эту страсть теориях, я составил полное представление о мифологии коллекционирования (вдобавок и сам переболел этим в детстве).

* Бодрийяр Ж. Система вещей. М., 1995. С. 98.

165

Пункт первый: коллекционер презирает простых любителей и собирателей. Коллекционер отличается от оных наличием высокого художественного вкуса, профессионализмом, специальными знаниями, даже научной методологией.

Пункт второй: коллекционер не жалеет отдельные вещи, поскольку оперирует их синтаксисом, видит целую коллекцию, маневрирует расстановкой, а не отдельными знаками. Вот, например, отрывок из интервью «настоящего ценителя» антиквариата:

Как только у меня появляется вещь, которая сильнее по качеству, чем другая вещь, я тут же что-нибудь продаю со стены. Немедленно! Это поднимает общее качество коллекции. Тот, кто жалеет, -тот собиратель. А кто не жалеет - тот коллекционер... Жалость -непозволительная роскошь для коллекционера. У него может быть тысяча причин интимного свойства, чтобы оставить вещь у себя. Она, в конце концов, является памятью о чем-то. Но если он оставит ее, он уже не коллекционер, он - собиратель⁶².

Пункт третий: настоящий коллекционер имеет особый дар, он видит, слышит, осязает предмет иначе, чем простые смертные. Эта мифологема заслуживает отдельного анализа, поскольку в ней выражена сама метафизика коллекционирования, его смысловое ядро. Взять для примера символ веры аудиофилов (профессиональных ценителей звука):

Настоящие аудиофилы слышат, как звучит не только акустика, но и тумбочка, на которой она стоит. <...> Меломанов от аудиофилов отличить просто: первые слушают музыку, вторые - звук⁶³.

Александр Грек, автор цитируемой выше статьи о видовых признаках аудиофилов, так описывает магическую технологию причащения к идеальному звуку: