Философия права русского либерализма

Очевидно, что если “либерализм” отождествляется с верой в социальное изменение нереволюционным путем или с желанием такового, то он не исключает поддержки неограниченного самодержавия. В такой стране, как Россия, было вполне естественно верить в то, что только сильная самодержавная власть может сломить сопротивление привилегированных классов и провести необходимые реформы. Русское самодержавие противопоставлялось конституционному строю как политическая власть, не связанная с интересами имущих классов и поэтому наиболее способная защищать интересы простого народа. (Мы должны помнить, что защитники русского самодержавия были склонны представлять конституционализм как маску, за которой прячется олигархическая власть привилегированного класса.) Людей, придерживавшихся таких взглядов, например влиятельного государственного деятеля Николая Милютина, называли либералами, и традиция такого наименования их была характерна для советских исторических трудов. Интересно, что классическую формулировку понимаемого таким образом либерализма можно найти в “Дневнике” молодого Чернышевского: “не в том дело, будет царь или нет, будет конституция или нет, а в общественных отношениях, в том, чтобы один класс не сосал кровь другого”. И далее он заключает: “…лучше всего, если абсолютизм продержит нас в своих объятиях до конца развития в нас демократического духа, чтоб, как скоро начнется правление народное, правление de jure и de facto перешло в руки самого низшего и многочисленного класса – земледельцы + поденщики + рабочие – так, чтоб через это мы были избавлены от всяких переходных состояний между самодержавием (во всяком случае нашим) и управлением, которое одно может соблюдать и развивать интересы массы людей”[147].

Следует отметить, что сам Чернышевский использовал слово “либерализм” в западном смысле, связывая его прежде всего с личной и политической свободой. Специфически русским в его употреблении этого термина было противопоставление им либерализма и демократии, которое он сформулировал в статьях по политической истории Франции. Либерализм, пояснял он, имеет своей целью чисто политические реформы, в то время как единственной целью демократии является реальное благоденствие народа. Таким образом понятие демократии деполитизируется и становится годным для характеристики любой формы правления. Из этого Чернышевский вывел знаменитый парадокс о Сибири и Англии: “Для демократа наша Сибирь, в которой простонародье пользуется благосостоянием, гораздо выше Англии, в которой большинство народа терпит сильную нужду”[148].

Критика либерализма Чернышевским содержит некоторые интересные мысли и поэтому заслуживает более пристального рассмотрения. Вот что он писал о либеральной концепции свободы личности:

“Свобода – вещь очень приятная. Но либерализм понимает свободу очень узким, чисто формальным образом. Она для него состоит в отвлеченном праве, в разрешении на бумаге, в отсутствии юридического запрещения. Он не хочет понять, что юридическое разрешение для человека имеет цену только тогда, когда у человека есть материальные средства пользоваться этим разрешением. Ни мне, ни вам, читатель, не запрещено обедать на золотом сервизе; к сожалению, ни у вас, ни у меня нет и, вероятно, никогда не будет средства для удовлетворения этой изящной идеи; потому и откровенно говорю, что нимало не дорожу своим правом иметь золотой сервиз и готов продать это право за один рубль серебром или даже дешевле. Точно таковы для народа все те права, о которых хлопочут либералы.

Эта критика “отрицательной свободы”, то есть свободы от внешнего ограничения или принуждения, была дополнена аналогичной критикой либерального взгляда на политическую свободу, свободу как формальное право участвовать в политической жизни: “Конституционные приятности имеют очень мало цены для человека, не имеющего ни физических средств, ни умственного развития для этих десертов политического рода”[149].

Многих людей такие рассуждения убеждают даже сегодня – особенно в тех странах, где народ привык к либеральной свободе, принимает ее, так сказать, за само собой разумеющееся и поэтому склонен недооценивать ее значение. Именно поэтому необходимо показать слабость воззрений Чернышевского на свободу и глубокую неправоту, лежащую в их основе.