Философия права. Учебник для вузов

В курсе перечисляются и другие "недостатки" определения Вышинского: "нечеткость методологических позиций и недостаточно последовательный материалистический подход к истолкованию права", "отсутствие указаний на материальную обусловленность права", указание лишь на принуждение в качестве средства "обеспечения правовых предписаний", тогда как применительно к социалистическому праву, "выражающему волю сознательных тружеников общества", это "соблюдение правовых предписаний обеспечивается прежде всего высокосознательным отношением большинства граждан к исполнению всех предписаний и большой организаторской, воспитательной работой партии и государства"[530].

Это сочетание принуждения с убеждением при социалистическом тоталитаризме народ, прошедший "воспитательную" академию "большого террора" и прочих репрессий, с меткой иронией окрестил "принудительно-добровольным порядком". Тоталитарное же "правопонимание" (и у Вышинского, и у его последователей) стремится изобразить дело так, будто принуждение (с "добровольностью" или без нее) связано лишь с обеспечением и исполнением права, а не с самим содержанием и сутью их насильственно-приказного варианта "права", "правовых предписаний", "правовых норм" и т. д. Право подразумевает, конечно, соответствующие санкции, но сами по себе санкции еще не свидетельствуют о наличии права и правовой нормативности. При отсутствии же права не может быть и правовых санкций, вместо которых в ситуации бесправия действуют произвол и насилие.

В многочисленных других работах 70—80-х годов по существу лишь воспроизводились (в той или иной вариации) те же самые подходы и оценки, что и в названном фундаментальном курсе.

Особо много усилий было приложено (и до и после названного курса), чтобы как-то развести в разные стороны определение 1938 г. и его одиозного автора. "Впервые в советской юридической науке, — писал Л.С. Явич, — нормативный характер права был подчеркнут отнюдь не Вышинским, а И.В. Крыленко в связи с критикой концепции Е. Пашуканиса, сводившего право к общественным отношениям. Иное дело, что в интерпретации Вышинского нормативность права неоправданно формализировалась, что ей придавался волюнтаристский оттенок, а сами юридические нормы были действительно сведены только к государственным велениям, приказам, исполнение которых обеспечивается якобы лишь одним принуждением"[531].

В другой публикации 60-х годов авторство в отношении "нормативности социалистического права" приписывалось уже не Крыленко, а самим "классикам марксизма-ленинизма"[532]. В духе "существенного усовершенствования" определения Вышинского авторы этой статьи (Д.А. Керимов, И.Е. Недбайло, И.С. Самощенко, Л.С. Явич), в частности, писали, что "классики марксизма-ленинизма, помимо всего прочего, непрестанно подчеркивали нормативность социалистического права, связывая его понятие с тем, что оно играет роль "масштаба" поведения, регулятора общественных отношений"[533].

Между тем на уровне простого факта известно, что "классики марксизма-ленинизма" вообще не говорили ни о "социалистическом праве", ни тем более о "нормативности социалистического права".

Также и А.Ф. Шебанов, защищая "утвердившееся в советской юридической науке понятие права как системы норм (правил поведения)", т. е. определение права 1938 г., писал: "Положение о нормативном характере права иногда приписывают Вышинскому на том основании, что оно было высказано в его докладе на совещании юристов в 1938 г. Однако в действительности это положение было результатом коллективного творчества ученых Института права АН СССР, о чем заявлял и сам Вышинский"[534].

Непреходящее значение "нормативно-классового понимания права" образца 1938 г. отмечается и в книге времен перестройки. Правда, цитируемому автору в определении Вышинского нравится не все. "В советской литературе, — пишет он, — подвергалась критике наиболее серьезная ошибка, допущенная в сформулированном в 1938 г. А.Я. Вышинским определении советского права, состоявшая в том, что в нем игнорировалась воспитательная роль социалистического права, которое сводилось к мерам принуждения, постулировалось, что его применение "обеспечивается всей принудительной силой социалистического государства"[535].

"Советская литература", которая здесь имеется в виду, конечно, "критиковала" определение Вышинского в весьма щадящем режиме, памятуя о суке, на котором сидит.

Но была и другая юридическая литература с совершенно другими оценками и Совещания 1938 г., и позиции Вышинского, и последующего развития "официального" правопонимания его сторонниками и последователями.

Глава 4. В поисках новых подходов к праву

1. Широкий подход к праву