Философия права. Учебник для вузов

Но ясно, что из осуществления фактически неправовой нормы правового отношения не получится. Действие неправовой нормы (ее осуществление в жизни) не может привести к праву и правопорядку, не может неправо превратить в право. Поэтому единство "нормы права" и "правоотношений", о котором говорили Кечекьян, Пионтковский и др., по существу конструируется на исходной базе неправовой нормы и остается в принципиальных рамках определения 1938 г.

Острие критики этих новых, более "широких" трактовок права было направлено против "узконормативности" определения 1938 г., но не против его "нормативности", а тем более (и это самое главное) — не против подмены во всем официальном "правопонимании" права и правовой нормативности — неправовым законодательством и неправовой нормативностью.

Так, Пионтковский подчеркивал, что "общей теории государства и права необходимо сохранить определение права, которое было дано в "Манифесте Коммунистической партии", — воля господствующего класса, возведенная в закон, — но без того, чтобы придавать ему лишь узконормативную интерпретацию"[541]. С этим солидаризировался и Кечекьян[542].

Однако в "Манифесте" речь идет (верно или неверно — другой вопрос) лишь о буржуазном праве при капитализме, а вовсе не о праве при диктатуре пролетариата (т. е. не о буржуазном "равном праве" в распределительных отношениях на первой фазе коммунизма, согласно "Критике Готской программы" К. Маркса и "Государству и революции" В.И. Ленина) и тем более никак не о "социалистическом праве", как это представлено в определении 1938 г., во всех вариантах официального "правопонимания" и в "широких" трактовках понятия "социалистического права".

В контексте понимания права как единства правовой нормы и правоотношения, трактовки правоотношения как нормы права в действии и т. д. Пионтковский большое внимание уделял проблеме субъективного права, которая в духе определения 1938 г. игнорировалась сторонниками официального правопонимания. Критикуя определение Вышинского, он призывал "отказаться от догматизации указанного узкого понимания права и поставить вопрос о том, что наше понятие о праве должно охватывать не только объективное право, но и право в субъективном смысле, не только нормы-права, но и права граждан и других субъектов правоотношений и соответствующие им правовые обязанности".

Но, в конечном счете, определяющим началом и здесь является "норма права" (т. е. фактически — норма антиправового закона), поскольку и объективное право — система этих "правовых норм", и субъективное право — реализация тех же "правовых норм", того же объективного права. Статика системы неправовых норм лишь дополняется ее динамикой, но все это не порождает права как такового, не выводит за исходные границы норм неправового законодательства. Поэтому при всех своих возражениях против определения 1938 г. Пионтковский полагал, что Вышинский "правильно концентрировал внимание советских юристов на необходимости систематического изучения норм права действующего советского законодательства (это играло положительную роль в борьбе с правовым нигилизмом)".

Здесь хорошо видно, что в "широком" подходе, как и в определении 1938 г., "нормы права" (и "советское социалистическое право" в целом) фактически отождествляются с советским законодательством. Данное обстоятельство нашло свое отражение и в определении общенародного права, предложенном Пионтковским: "общенародное право есть воля всего советского народа, содержание которой определяется материальными условиями строительства коммунистического общества в нашей стране, находящая свое выражение в советских законах и иных нормативных актах государственной власти, а также в устанавливаемых на их основе правах и обязанностях членов социалистического общества, общественных организаций трудящихся, хозяйственных предприятий, учреждений, должностных лиц и органов государственной власти, воля, направленная на развернутое строительство коммунистического общества и всестороннее удовлетворение материальных и культурных потребностей личности"[543].

В приведенном определении "объективное право (нормы права)" представлено "в советских законах и иных нормативных актах государственной власти", на основе которых устанавливается "субъективное право (правоотношения)"[544] — права и обязанности отдельных лиц, организаций и т. д. Именно это имел в виду Пионтковский, когда он говорил, что "понимание права как единства нормы и правоотношения отражает существенные черты права как сложного общественного явления и позволяет не только объективное, но и субъективное право включить в понятие — право"[545].