Философия производительного труда

Таким образом, производительный труд, а потому и труд непроизводительный, с завершением перехода к непосредственно общественному производству обретают социально-экономическую форму свободного. Свобода труда, будучи для человечества исторически исходной, восстанавливается, но уже на адекватной ей материально-технической базе, в своих развитых определениях.

Вместе с тем производство, выступающее как непосредственное отрицание капитализма, во всех отношениях несет на себе отпечаток старого строя. Это касается и свободы труда.

В рамках переходного периода объективно невозможно коренным образом обогатить содержание производительного труда всех работников, исключить те его виды, в которых преобладают тяжелые физические усилия, монотонность, которые осуществляются в неблагоприятных для тружеников условиях и т. д., что ограничивает потенциал производительного труда как сферы реализации свободно развитого работника. У производительных работников сохраняется отношение к труду не только как к потребности, но и как к средству заработка.

Остается незавершенным подрыв старого разделения труда, когда функции производительного труда по-прежнему выполняются преимущественно особыми социальными группами — рабочим классом и колхозным крестьянством. Работники непроизводственной сферы социально-экономически закреплены за функциями непроизводительного труда. В результате сохраняется односторонность развития трудовых способностей членов общества.

Выделение в обществе особого социального слоя, занятого преимущественно управленческим трудом, объективно обусловливает сохранение бюрократизма в управлении. Бюрократизм ведет к пренебрежению управленческой инициативой работников, что делает возможным подрыв системы самоуправления рабочего класса. Так, в СССР в конце 30-х гг. выборы депутатов через трудовые коллективы, системообразующие для Советской власти, были заменены характерными для парламентской системы выборами по территориальным избирательным округам. А это ведет к игнорированию закономерностей непосредственно общественного производства и к переориентации управления на интересы, расходящиеся с общественными, противоречащие свободе труда.

Общественные фонды потребления и связанное с ними распределение по потребностям первоначально не могут быть развиты настолько, чтобы в полной мере обеспечить разумные потребности всех членов общества. Наличие распределения по труду означает сохранение социально-экономического неравенства между членами общества, порождающего момент отрицания отношения к труду как к самоцели.

Все это свидетельствует о том, что по завершении переходного периода в непосредственно общественном производстве наряду со свободой труда существует момент, означающий ее отрицание, берущий начало от наемного характера труда. Это — момент, так как наемный труд противоположен сущности нового социально-экономического строя. Существование в труде, непосредственно общественном, отрицательного момента, характерного для наемного труда, означает собственную неразвитость свободы труда, обусловленную происхождением непосредственно общественного производства из капитализма.

При отмеченных предпосылках по завершении переходного периода объективно возможны две противоположные тенденции: связанная с укреплением свободы труда и изживанием момента наемного труда, и ведущая к ее отрицанию и реставрации наемного труда. Таково объективное противоречие, обусловливающее развитие свободного труда на его собственной основе.

Укрепление свободы труда предполагает обогащение содержания производительного труда, обеспечение его благоприятных условий для всех занятых. Например, в СССР доля промышленных рабочих, занятых ручным трудом, сократилась с 62,9% в 1948 г. до 32,2% в 1987 г. [174]

Отсюда необходимость в росте образовательного уровня непосредственных производителей. Такая закономерность проявлялась в СССР: если в 1939 г. из 1000 рабочих высшее и среднее (полное и неполное) образование имели 87 человек, то в 1987 г. — 861 [175].

Так складываются существенные предпосылки для формирования производительного труда как действительно свободного. «В материальном производстве, — отмечал К. Маркс, — труд может приобрести подобный характер лишь тем путем, что 1) дан его общественный характер и 2) что этот труд имеет научный характер, что он вместе с тем представляет собой всеобщий труд, является напряжением человека не как определенным образом выдрессированной силы природы, а как такого субъекта, который вступает в процесс производства не в чисто природной, естественно сложившейся форме, а в виде деятельности, управляющей всеми силами природы» [176].

Использование роста производительности труда для сокращения рабочего времени непосредственных производителей приближает продолжительность труда к разумной потребности в нем. Так, в СССР в начале 60-х гг. вновь был введен 7-часовой рабочий день. В результате промышленные рабочие имели в год на 300 часов нерабочего времени больше, чем в 1952 г., и на 750–800 часов больше, чем в 1913 г. [177]