Философия производительного труда

Оба определения своей главной функцией имеют отделение производства материальных благ от производства услуг и идей. С отмиранием материально-производительного труда в личном подсобном и домашнем хозяйстве эта функция становится единственной, и определения сливаются. В применении к высшей стадии коммунистической формации определение труда, производительного вообще, оказывается одновременно и определением с точки зрения господствующей формы производства. Оно регистрирует степень общественного разделения труда между трудом, непосредственно производящим материальные блага, и трудом, непосредственным и основным результатом которого являются идеи, мысли, образы, услуги.

Главный вывод, который вытекает из предыдущего — необходимость разделения всех видов общественно полезного труда на две группы, производительного и непроизводительного, диктуется историко-материалистической методологией и неразрывно связана с ней. Понятие производительного труда служит важным средством отделять производство материальных благ от производства услуг и идей и в этом своем качестве является одним из важнейших инструментов экономического анализа.

2.2 Несостоятельность расширительных трактовок производительного труда и их социальное значение

Подавляющее большинство советских экономистов к теории производительного труда подходили с пониманием необходимости и причин указанного деления на производительный и непроизводительный труд. Среди них Е. Каганов и В. Штипельман [26], Д. Правдин [27], Н. А. Цаголов [28], Т. Полякова [29], В. Лозовой [30], Д. И. Росин [31], А. Г. Корягин [32], П. И. Багрий [33] и др. Среди тех, кто не придерживался основной посылки исторического материализма, давая определение производительному труду, т. е. проводя деление на труд производительный и непроизводительный, — В. А. Медведев [34], Э. М. Агабабьян [35], Б. В. Ракитский [36], Л. С. Глязер [37] и некоторые другие. Л. С. Глязер вообще отказался от такого деления, объявляя всякий труд производительным.

П. И. Багрий писал о предтечах расширительной концепции: «Что же касается духовных отцов этой расширительной концепции, то, как мы уже упоминали, у ее истоков еще в XVII в. стояли В. Петти, Г. Кинг, П. Буагильбер и др. Ее же широкому воскрешению не столько способствовал Ж. Б. Сэй (который наряду с другими также выступал против материальной концепции А. Смита), сколько А. Маршалл. По свидетельству П. Студенского, “последний в своей книге «Экономика промышленности», опубликованной в 1879 г., а также в своих последующих работах выступил в поддержку расширенной концепции производства, и благодаря его авторитету все современные экономисты (исключая марксистов) восприняли ее” [38]» [39].

Среди отечественных экономистов, формально придерживавшихся марксизма, одними из первых выступили против деления на производительный и непроизводительный труд В. Базаров [40] и А. Богданов [41].

А. Богданов писал об определении производительного и непроизводительного труда: «Производительным трудом мы должны называть всякий труд, направленный к удовлетворению потребностей производственной системы» [42]. Этот автор отмечал также: «Классическая экономия принимала другой критерий для «производительного» или «непроизводительного» характера человеческого труда. По ее обычному определению, «производителен» только такой труд, который непосредственно воплощается в материальных продуктах: физический труд большинства современных рабочих, крестьян, ремесленников. Для тех же случаев, когда материальных продуктов из данного труда прямо не получается, а в то же время он данной системе производства объективно нужен, создается особая категория — «непроизводительного общественно полезного труда». Такова, оказывается, работа организаторская, педагогическая, транспортная, научная, литературная и т. д.». [43] А. Богданов с сожалением указывал на то, что «эти воззрения старой политической экономии не были Карлом Марксом подвергнуты той критике, которой они заслуживают: в общем, он сам их поддерживал» [44].

По Богданову «легко показать, насколько подобное разграничение нецелесообразно. Оно искусственно в самой своей основе, потому что органически-целостную систему социального труда оно разбивает на две части, реально одна без другой невозможные и немыслимые» [45]. Приведенный А. Богдановым довод, безусловно, несостоятелен. Если следовать подобному подходу, то, например, анатомия должна покончить с рассмотрением в отдельности головы и тела, поскольку тем самым она «органически целостную систему» «разбивает на две части, реально одна без другой невозможные и немыслимые».