Философия психологии. Новая методология

Случаи такого познания известны большинству из нас, а если бы мы помнили свой эмбриональный и младенческий опыт, то можно было бы сказать – каждому из нас. Это чувство единства с миром, с природой, с жизнью у каждого возникает в какой-то определенной, специфической, «сенсибилизированной» к этому ситуации (у кого – при написании им музыкального произведения, у кого – при молитве, у кого – при покорении им пространства на мотоцикле и т. д.), но проявления этой причастности одинаковы: на устах – улыбка, в чувстве и мысли – спокойствие, свобода и гармония, дыхание становится глубоким и словно осмысленным, движения – плавными, как в воде, и приносящими удовольствие, мир словно обволакивает нас, мы словно парим; так проявляет себя познание смысла вещи.

В духовных практиках это также имеет совершенное отражение, да и сама идея Востока, что все есть суть реинкарнация Будды, создает идеальную целостность, поскольку коли так, то все едино и каждый из тех, кто мыслит таким образом, не сомневается и в своей собственной божественности, а это явный показатель познания им смысла своей жизни. Запад также все время теребит эту идею – «все из всего», «Вселенная открыта и бесконечна» и проч., но в отличие от действительно целостного Востока, человек, сам познающий, в эту целокупность не включен, а следовательно, можно говорить лишь о том, что мы в большинстве случаев при подобных рассуждениях проявляем лишь тенденцию к познанию смысла, но сами слишком далеки от такого опыта познания.

Наше познание – это познание вероятностей. Мы «знаем», где горячее, а где холодное, именно благодаря ему, но перед тем как это познание могло состояться (иным познанием была создана возможность этого), мы должны были быть уверены в том, что «это» (познаваемое) есть. И более того, познав «это» в безграничной возможности, мы были фактически готовы, предуготованы к тому, что это будет каким-то (в том числе и в названной модальности).

Именно этими способами нашего познания (сути и смысла – в их взаимодополненности) мы разрешаем противоречия, увиденные Л. Витгенштейном (в работе «О достоверности»). То, что «я знаю», что мир есть, то, что «я знаю» мир еще до того, как сознательно обратился к нему, не есть мистика или априорная данность – это результат моего познания его иными способами, которые по большому счету значительно важнее «рассудительности» мозга. И речь не идет об «интуитивизме», хотя это часто то, что понимается под этим термином; это настоящее познание, а не какое-то «предчувствование».

Человеческому познанию доступно все, даже то, что кажется нам трансцендентным. Другое дело, что не все может быть познано в таких же привычных нам формах, как пространственно-временное-модально-интенсивное познание пера или чернильницы, но иная форма познания – это также познание. Какой-то прагматик, вероятно, заметит: «Что толку от познания сути вещи? Каши по результатам такого познания не сваришь». Вряд ли привычный полезный результат познания в виде индустриально-цивилизационных находок является надежным и правомерным критерием значимости того или иного познания. И надо сказать, что тот эффект, который мы получаем, если познаем самую суть вещи, может быть, и не так очевиден, как польза, приносимая автомобилем или стиральной машиной, но он в тысячу раз важнее для нашей душевной жизни, нашего ощущения себя, качества нашей жизни. Автомобиль и стиральная машина людям, доведенным до беспросветности, только повысит жизненный тонус, но никогда не сделает саму жизнь их самоценной.

Мы уже говорили, что основное отличие открытого системного научного познания от закрытого заключается в том, что первое способно допустить в себя любой новый опыт (даже непрогнозируемый исследователем), а второе сломается под натиском не вмещающегося в него. Все это объясняет гносеологическая картина мира, изложенная в данном подпункте, закрытое системное научное познание идет по ней сверху вниз, от мира закономерностей к миру вещей, но что из мира вещей вошло в строившуюся до этого систему знания, что определило формирование этой закономерности – одному Богу известно. И когда вещи, не принимавшие участие в формировании этой закономерности, проявятся, система, в основе которой лежит данная закономерность, развалится, как карточный домик.

Напротив, открытое системное познание начинается в мире сущностей, оно идет от возможности, ей помогает в этом система (кстати, тоже открытая) принципов, а для того чтобы передавать знания в таких научных системах, мы придумали новый язык. Настоящее научное познание всякий раз идет снизу вверх по гносеологической модели мира и должно включать все три уровня (сущностный, мира вещей и закономерностей) – это фундаментальное правило построения открытого системного познания. А сейчас, после того как мы разобрались с предметом познания и формами этого процесса, несколько слов о самом процессе.

Информация

Поставим небольшой логический опыт.