Философия психологии. Новая методология

По ряду вполне понятных и объективных причин эффект от этих «разговоров» стал достаточно быстро снижаться. Обывателю все меньше и меньше хотелось говорить о сексе с «доктором», а когда секс стали обсуждать все подряд, не испытывая при этом никакого смущения и дискомфорта, то ему и вовсе подобное развлечение показалось скучным. Тогда З. Фрейдом была осуществлена попытка позволить пациенту высказаться и еще на одну запретную тему – об агрессии. Для этого был придуман специальный термин – «мортидо», или «танатос», или «стремление к смерти», но «речь» на сей раз не задалась. Чуть-чуть поговорили, и энтузиазм снова спал. Разговорами делу, как выяснилось, сильно не поможешь. Однако, так или иначе, на первом запале теория была выстроена и стала классикой.

Но вернемся к психоаналитической теории личности. О том, что такое хорошо известная конструкция – «супер-эго», «эго», «ид», – мы скажем чуть позже, а сейчас поговорим о коллизии внутренних сил, создающих напряжение в системе. Фрейд позаимствовал для психоанализа философскую противопоставленность любви и смерти. Секс и насилие получили в теории названия «либидо» и «мортидо» и были положены в основание системы, которая, в свою очередь, получила название – «бессознательное». Там, где есть секс и насилие, мораль, безусловно, третий и обязательный компонент. Но что есть «мораль»? Кто у нас носитель морали? Как правило, «носителями морали» назначаются религия, социум или, наконец, индивид. У Фрейда же в этом пункте начинаются странные блуждания, продиктованные, как нам представляется, какими-то внутренними противоречиями автора теории.

Попробуем разобраться. Для этого необходимо понять роль «табу» в психоаналитической теории. Вообще говоря, в антропологии существуют достаточно внятные и точные описания феномена «табу» – логика его происхождения, его роль в первобытных культурах. Но Фрейд воспринимает «табу» в метафизическом смысле. «Табу» начинает претендовать в его теории на роль «носителя морали», что в общем-то достаточно странно.

Вот Фрейд пишет: «Для нас значение табу разветвляется в двух противоположных направлениях. С одной стороны, оно означает – святой, освященный, с другой стороны – жуткий, опасный, запретный, нечистый. […] С табу связано представление чего-то требующего осторожности, табу выражается по существу в запрещениях и ограничениях. Наше сочетание „священный трепет“ часто совпадает со смыслом табу».[57] «Табу» у Фрейда – самая высокая «мораль» (чуть ли не надрелигиозного толка), в свойствах этой «морали» – независимая самоопределенность. Почему она завораживает Фрейда? Скорее всего, потому, что она совершенно не может быть объяснена и осмыслена, что, впрочем, не останавливает его научного поиска.

Действительно, религиозную мораль можно объяснить, исходя из соответствующих догматов веры, мораль социальную – из общественных «настроений», культурного и экономического развития общества, наконец, индивидуальная мораль – может найти свое объяснение в пределах свободы конкретного человека. Но что объясняет мораль «табу»? Она необъяснима, не ложится в систему! Однако Фрейд от нее не отказывается. Индивидов, «страдающих навязчивостью, – говорит он, – следовало бы называть болеющими „болезнью табу“».[58] Интересно, что об этом говорит человек, который всю жизнь страдал «навязчивостями» и так и не смог от них избавиться. «Табу» не поддается контролю, потому что, если рассматривать его метафизически, мы не знаем, кому оно принадлежит, кто его носитель, автор. Вот, собственно, и искомые внутренние противоречия. Вина как компонент системы повисла в воздухе, приобрела невнятное метафизическое звучание – «Бог умер», а «первородный грех остался».

Интересно, но именно этот парадокс смог объединить в психоанализе совершенно разных людей, разные мировоззренческие системы. Что мы имеем в виду? В человеке в результате такого «неоднозначного» отношения к морали со стороны основателя психоанализа, обнаружилось как минимум три «морали»: «мораль бессознательного», «мораль социальная» и «мораль табу». И в зависимости от того, какую точку зрения (точку зрения какой морали) мы примем, определится и наше представление о моральном и аморальном. Получается, что одна и та же «мораль» в зависимости от «точки зрения» дает нам возможность толковать одно и то же действие и как «моральное», и как «аморальное».