Философия психологии. Новая методология

Достижения психоанализа, его роль в дальнейшем развитии наук о человеке переоценить трудно. Психоанализ первым в психологии противопоставил частному научному подходу системный, что, безусловно, является огромным завоеванием. Он также определил опорные пункты психологии, занимающейся практическим консультированием, – это теория личности и теория ее развития. При этом были акцентированы отношения личности и социума; Фрейд первым и весьма убедительно показал, что, когда мы говорим о личности, мы прежде всего говорим о социуме.

Однако необходимой дефиниции не появилось, ведь есть «личность» как производное социальных отношений, а есть «индивидуальность» как сущность человека. Психоанализ этого не акцентировал, скорее напротив. Таким образом, личность, заключенная в систему ее социальных отношений впервые уже не религией, а наукой, была лишена права на индивидуальность.

С другой стороны, психоанализ впервые включил в теорию личности то, что прежде игнорировалось, – «бессознательное». Более того, впервые в психологической науке нечто совершенно «не очевидное» стало очевидным и приобрело статус «объективного» и «реальности». Это безусловная победа психоанализа, сравнимая по своему значению с квантово-волновой теорией в физике. Благодаря последней мы представляем себе, как выглядит то, что не может «выглядеть», потому что просто не видимо глазом, стоит за гранью восприятия и воссоздано из игры чисел, формул и «сырых данных». Что-то подобное, но в психологии, сделал психоанализ.

Существенно, наконец, что благодаря психоанализу философия впервые заняла не последнее место в теории психологии. Особое место в этом завоевании психоанализа принадлежит Карлу Гюставу Юнгу и Эриху Фромму. Мало того, впервые научная психологическая мысль стала питать философию. Пример тому – Макс Шелер («третьего периода своей философской эволюции»), который принял терминологию психоанализа и развивал его идеи. Пример, разумеется, не единственный. Благодаря Фрейду психология впервые вышла и на связь с искусством, причем и прямую, и обратную: искусство с точки зрения психологии (например, работы самого Фрейда – «Достоевский и отцеубийство», «Леонардо да Винчи. Воспоминания детства») и психология в искусстве (например, произведения Стефана Цвейга и творчество Сальвадора Дали).

Психоанализ вообще в каком-то смысле создал прецедент философского характера – учение, которое трудно назвать «материалистическим» (в Советской России его и вовсе предали анафеме), по своей сути стало нигилистическим и антирелигиозным. «Религиозное мировоззрение детерминировано ситуацией нашего детства»,[61] – писал Фрейд, а затем раскладывал все догматы христианства «по полочкам» своей системы, ловко используя формулировки – «Бог Отец», «Бог Сын» и так далее. Мораль, в частности именно благодаря психоанализу, потеряла свой абсолютистский характер, появилась новая, научно обоснованная логика социальных отношений.

Только что мы перечислили завоевания психоанализа; в методологическом плане нас интересуют следующие: отношения системного и частного научных подходов, создание теоретических моделей личности и процесса ее развития, а также дипольность личности и социума (где мы усматриваем игру точки обзора). А новое, постпсихоаналитическое психологическое здание должно было строиться, исходя из «проб и ошибок» «первой силы», этого первого психологического «психотерапевтического чуда» – психоанализа. Соответственно, анализ методологической ситуации, допущенных ошибок в данном случае является очень важным.

Каковы же методологические просчеты психоанализа?

Во-первых, научная модель психоанализа оказалась построенной по типу закрыто-системного образования. То есть для построения системы был взят очень узкий круг частных знаний о человеке («бедность» частного научного подхода) и далее из них были выведены некие закономерности, которые и составили основу системы. В результате основной акцент в теории оказался смещен не на процессы, наблюдаемые в опыте, а на игру элементов системы. «Факты» действительности вычленялись, выхватывались из жизни, а дальше претерпевали трансформацию, двигаясь в виртуальном пространстве психоаналитической теории. Достоверность выводов, таким образом, терялась катастрофически. Законы собственной системы занимали психоаналитиков куда больше, нежели судьба пациента. Познание реальности было подменено познанием структуры теории.