ФИЛОСОФИЯ РЕЛИГИИ

Здесь начинают с целесообразности, это определение принимается эмпирически: существуют конечные, случайные вещи, и они также целесообразны. Но какого рода эта целесообразность? Она вообще конечно… Цели конечны, особенны и поэтому также случайны, и в этом несоответственность физико-теологического доказательства, что сразу ощущается и что возбуждает подозрение к этому ходу рассуждения. Человек нуждается в растениях, животных, свете, воздухе, воде и т. д., точно так же - животное и растение; цель, таким образом, совершенно ограничена: животное и растение один раз выступают как цель, другой раз - как средство, пожирают сами и пожираются другими. Физико-теологическое доказательство имеет склонность переходить к мелочам, подробностям. Тем самым удовлетворяется потребность к назиданию, такого рода рассмотрения смягчают душу. Но другое дело, когда таким путем стремятся познать бога или говорят об абсолютной мудрости. Таким путем изобрели бронтотеологию, тестацеотеологию (28) и т. д. Содержанием, деятельностью бога являются здесь лишь такие конечные цели, которые можно обнаружить в существовании. Абсолютно высшими целями были бы нравственность, свобода; нравственное благо должно было бы быть целью для себя, с тем чтобы такая абсолютная цель достигалась также и в мире. Но здесь у нас только действие согласно целям вообще, а то, что предлагается в наблюдении, суть конечные, ограниченные цели. Действующей согласно целям силой является лишь жизнь, еще не дух, не личность бога. Когда говорят, что цель - это благо, то можно спросить: что же является благом? Когда, далее, говорят, что человек должен быть счастлив в зависимости от его нравственности, что цель состоит в том, чтобы добрый был счастлив, а злой - несчастлив, можно возразить, что в мире господствует полная противоположность этому и обнаруживается столько же стимулов нравственности, сколько есть и источников соблазна. Короче говоря, хотя со стороны восприятия и наблюдения и является целесообразность, но в той же мере - и нецелесообразность, и следовало бы подсчитать в итоге, чего же здесь больше. Таково вообще конечное содержание, которое здесь составляет содержание божественной мудрости.

Недостаток доказательства заключается в том, что целесообразность, мудрость определена лишь вообще, и поэтому приходится обращаться к рассмотрениям, восприятиям, где и обнаруживаются такие относительные цели.

Хотя бог и постигается как сила, действующая сообразно целям, но еще не достигают того, чего хотят, когда [так] говорят о боге, ибо силой, действующей сообразно целям, является также жизнь природы, еще не дух. Понятие жизни есть цель для самой себя, существующая цель и деятельность сообразно этой цели, следовательно, в том содержании нет ничего, кроме того, что уже заключено в понятии живой природы.

Что же касается формы этого доказательства, то это форма рассудочного умозаключения вообще. Даны существования, определенные телеологически, то есть целесообразные отношения вообще, кроме того, наличное бытие предметов, которые определяются как средства, случайные для целей, но они одновременно и не случайны в целесообразном отношении, ведь в понятии цели, в понятии жизни уже содержится то, что полагаются не только цели, но и предметы, являющиеся средствами. Это совершенно правильно, однако далее вопрос ставится следующим образом: целесообразный порядок вещей имеет своим внутренним, своим в-себе-[бытием] силу, которая есть отношение, полагание обоих моментов, является условием того, что они так подходят друг другу. Теперь, говорят, даны такие вещи; здесь вновь исходят из бытия этих вещей, но переход содержит, скорее, момент небытия, средства не существуют, [они] существуют, лишь поскольку положены как отрицательные; так как они существуют, они являются лишь случайными для цели; между тем ведь требуется, чтобы они не были существованиями, равнодушными по отношению к цели. Поскольку говорят, что такие вещи существуют, следует добавлять тот момент, что их бытие не есть их собственное бытие, но бытие, низведенное до уровня средства. С другой стороны, поскольку говорят, что есть цели, то они действительно есть, но так как существует некоторая сила, упорядочивающая их таким образом, то существование целей также положено вместе со средствами, бытие целей не является положительным бытием, которое может полагать опосредствование, переход, а как раз в этом переходе обнаруживается, что их [целей] бытие оборачивается положенным бытием.

Однако меньшая посылка останавливается на бытии вещей, вместо того чтобы заметить также и их небытие.

Всеобщее содержание этой формы состоит в том, что мир целесообразен, - от более близких целей мы отказываемся; целесообразность есть понятие не только по отношению к конечным вещам, она есть абсолютное определение понятия, то есть божественное понятие; определение бога состоит в том, что он есть сила; самоопределение состоит в том, чтобы определять себя сообразно целям.