Философия свободы

$$$«Каждому человеку присуще желание, чтобы другие люди поступали таким же образом, как он сам поступает, и все сочувственные ему люди имеют в этом отношении одинаковое с ним желание, – вот что в действительности руководит мнением людей касательно правил поведения. Конечно, люди не сознают, что их мнения о правилах поведения обусловливаются их личным вкусом; но, тем не менее, мы не можем не признать делом личного вкуса такие мнения, которые в подтверждение своей истинности не приводят никаких доводов, или же, вместо всяких доводов, ссылаются на то, что так думают и другие люди, тогда как это обстоятельство, что известное мнение разделяется многими людьми, нисколько не доказывает истинности мнения, а свидетельствует только, что известный вкус принадлежит не одному, а многим индивидуумам»[396].

Современный либерализм по большей части признает плюрализм ценностей, поскольку люди преследуют не просто различные, но зачастую противоречащие друг другу цели. Это справедливо не только для взаимоотношений между отдельными людьми и группами; такие конфликты зачастую происходят во внутреннем мире индивида, который не может отдать предпочтение одной из нескольких целей – например таких, как благосостояние, свобода и равенство, – одновременное достижение которых не всегда возможно, и которые не получается ранжировать относительно нейтральной шкалы. Талер и Санстейн в своих работах ни разу не ссылаются на обширную литературу, посвященную вопросу плюрализма ценностей, и придерживаются в этом вопросе строгого монизма, ставя во главу угла благосостояние индивида. Между тем плюрализм ценностей совместим только со слабой формой патернализма, не вмешивающейся в сферу человеческих предпочтений.

Талер и Санстейн подчеркивают, что люди часто не имеют четких предпочтений, и в этом они, безусловно, правы, однако совершенно непонятно, почему это является аргументом в пользу жесткого патернализма.

Практические проблемы

На все вышесказанное можно возразить, что разница между мягким и жестким вариантом патернализма не так уж важна, когда речь идет о либертарианском патернализме, который в любом случае предоставляет индивидам возможность выбрать не ту альтернативу, которая оптимальна с точки зрения патерналиста. Однако загвоздка заключается в том, что, согласно Талеру и Санстейну, архитекторы выбора могут прибегать к достаточно сильным мерам вмешательства, чтобы подтолкнуть индивидов к выбору стандартных решений, то есть к действиям в соответствии с предпочтениям архитекторов[397]. Они подчеркивают, что архитекторы выбора могут влиять на предпочтения людей, которые не осознают этого и не замечают никакого принуждения. Разве это не называется манипуляцией? Талер и Санстейн отрицают это, ссылаясь на принцип публичности Джона Ролза[398], согласно которому власти не должны вести политику, которую они не хотят или не могут обосновать перед лицом народа[399]. Такой принцип, по всей видимости, не допускает явного обмана, однако он не ограничивает применения манипуляции в политических кампаниях, к примеру, против наркотиков[400]. А следовательно, ничто не мешает властям проводить аналогичные манипулятивные кампании и против курения, и против нездоровой еды. Теория Талера и Санстейна оставляет довольно широкую лазейку для манипулятивных методов, если власти готовы публично обосновать их, говоря, к примеру, что опасности курения несколько преувеличены, однако оно влечет за собой столько проблем со здоровьем, что борьба с ним требует принятия особых мер. В таком случае не соблюдается право граждан на достоверную информацию, которая поможет им принять автономное решение, поскольку стремление либертарианского патернализма к увеличению благосостояния оказывается важнее прав граждан.

Для того чтобы либертарианский патернализм достигал своих целей, архитекторы выбора должны либо сами являться экспертами, либо консультироваться с экспертами, не подверженными влиянию различных иррациональных факторов, выявленных исследованиями по поведенческой экономике. А это довольно проблематично, что наглядно демонстрируют примеры, приведенные самими Талером и Санстейном: если вам расскажут, что 90 % операций определенного вида прошли успешно, вы с гораздо большей вероятностью выберете эту операцию, чем если вам расскажут, что 10 % таких операций закончились смертью пациента. Проблема в том, что именно эта тенденция наблюдается в том числе и у врачей, то есть тех самых экспертов, которые предположительно должны разбираться в вопросе лучше, чем обычные люди[401].