Философия свободы

Резкая критика других не противоречит идее равного достоинства людей, но неразрывно связана с этой идеей. Если я воздерживаюсь от критики других людей или групп по поводу какого-либо серьезного с моей точки зрения недостатка из-за того, что считаю их слишком ранимыми, чтобы воспринять критику, я как раз не воспринимаю их как равных. Едва ли существует совершенно объективный критерий, позволяющий определить, является ли критика оскорбительной. Конечно, мы можем воспользоваться чисто субъективным критерием, согласно которому кто-то считается оскорбленным в силу того, что он испытывает обиду. Этот критерий едва ли можно использовать, поскольку практически любое выражение может быть воспринято кем-то как оскорбительное. Например, если я скажу: «Теория прибавочной стоимости Маркса неверна», ярый сторонник теорий Маркса может счесть себя оскорбленным, но это не значит, что я перешел границы и нарушил его права. Давайте возьмем в качестве примера более экспрессивные высказывания наподобие: «Футбольный клуб Волеренга – отстой», «Группа “Дансбанд” играет дерьмовую музыку» или «Правые экстремисты – имбецилы». Эти высказывания наверняка будут оскорбительными для болельщиков футбольного клуба Волеренга, фанатов группы «Дансбанд» и правых экстремистов. Однако это не значит, что они могут заявить об оскорблении или что выражение, которое после пристального анализа было признано оскорбительным, не защищается принципом свободы слова.

Вопрос о том, насколько оскорбительным является высказывание Х, безусловно, связан с эмоциональной реакцией адресата этого высказывания. Однако эта реакция, равно как и другие эмоциональные реакции, может быть адекватной или неадекватной своему объекту, поскольку некоторые реакции воспринимаются нами как уместные, а некоторые как неуместные[452]. Кроме того, чувство обиды, как правило, сопровождается идеей, что у адресата есть причина обидеться. Эта причина привносит в обиду элемент рациональности, который делает ее менее субъективной и позволяет третьему лицу провести анализ. Причина указывает на некоторое свойство самого высказывания, которое может представить обиду как адекватную реакцию. Тем самым мы перемещаемся из чисто субъективной области в более объективное или, по крайней мере, интерсубъективное пространство. Развивая мысль, мы можем предположить, что высказывание X действительно следует считать оскорбительным лишь в том случае, если окружающие подтвердят его оскорбительный характер. Следующая проблема заключается в том, что различные группы в одном и том же обществе могут иметь разную точку зрения на то, является ли высказывание X оскорбительным. К примеру, религиозная община может считать высказывание X оскорбительным, тогда как светская часть населения не считает его оскорбительным, однако мы не будем углубляться в этот вопрос. В любом случае очевидно: требуется нечто большее, чем заявление индивида, что он чувствует себя оскорбленным высказыванием Х. Необходимо объяснить причину, почему X является оскорбительным, и эта причина должна быть признана другими людьми.

Любое представление может стать объектом критики, и даже в том случае, если критика носит глубоко оскорбительный характер, само по себе это не означает, что она не защищена свободой слова. Даже самое уничижительное высказывание, которое не добавляет ничего нового и ценного к общественной дискуссии и произнесено исключительно с целью унизить противника, по умолчанию находится под защитой свободы слова. Некоторые люди считают, что уничижительные высказывания представляют собой отдельную категорию, которая не должна подпадать под свободу слова. По моему мнению, тот лишь факт, что высказывание является уничижительным или оскорбительным, вовсе не является решающим фактором, и совершенно неважно, насколько уничижительным или оскорбительным оно является.

Свобода слова может вступать в конфликт с другими правами, начиная с авторского права и заканчивая защитой личности, и в таких случаях она вынуждена будет уступить. Однако оскорбления могут расцениваться таковыми исходя из принципа причинения вреда лишь в том случае, если мы имеем право не подвергаться оскорблениям. Если у нас нет такого права, а по моему мнению, у нас такого права нет, то никакого конфликта прав здесь не наблюдается. Сами по себе высказывания не представляют собой вреда такого типа, от которого нас защищает законодательство. Судя по всему, мир стал бы лучше без такого количества уничижительных высказываний, однако вместе с тем мир, где уничижительные высказывания запрещены, гораздо хуже мира, где действует свобода слова.