Философия свободы

Лишь в том случае, если индивид очевидно мог контролировать свои действия, его можно считать подходящим объектом для реализации объективной установки. Эта проблема ясно сформулирована Галеном Стросоном, который пишет, что лишь в том случае, если мы отвечаем за то, какие мы – хотя бы в некоторых решающих моментах нашей ментальности, – мы можем нести моральную ответственность и за свои поступки[109]. Далее он убеждает нас, что мы не можем отвечать за то, какими мы являемся, а следовательно, наша моральная ответственность за свои поступки иллюзорна. Этот аргумент может показаться убедительным, однако в действительности он довольно спорен. Стросон строит свои рассуждения на примерах, которые скорее относятся к исключениям из правил: он говорит о маленьких детях и душевнобольных, которые не отвечают за свои действия, поскольку не могут их контролировать. Далее он утверждает, что эти исключения на самом деле вовсе не являются исключениями: в действительности именно отсутствие контроля, а следовательно и моральной ответственности, свойственно всем людям в целом. При этом подразумевается, что контроль равняется способности определять, какими мы являемся, а из этого в свою очередь вытекают все наши поступки. Контроль понимается в чисто каузальном смысле. Здесь будет уместно возразить, что мы обычно проводим различие между нормальными индивидами и исключениями, и для проведения этого различия мы пользуемся далеко не каузальными принципами. Когда мы проводим различие между маленькими детьми и взрослыми с точки зрения ответственности, мы делаем это вовсе не потому, что причинно-следственные связи, лежащие в основе личности ребенка, отличаются от причинно-следственных связей, лежащих в основе личности взрослого. Принципиальное различие между ребенком и взрослым состоит скорее в способности сформировать более или менее адекватные представления о мире, самом себе, причинно-следственных связях и нормативных требованиях. Ребенок свободен от моральной ответственности за свои действия не в силу каузальной предыстории своих представлений о мире, но скорее в силу того, что эти представления неадекватны. То же касается и душевнобольных людей.

Каузальная история сама по себе не может освободить действующее лицо от ответственности за свои поступки. Однако когда мы узнаем, что человек вырос в очень плохих условиях, мы обычно предполагаем, что эти условия могли разрушить его способность нести ответственность за свои действия или хотя бы серьезно подорвать ее. Другими словами, мы часто считаем подобные условия формирования личности смягчающим обстоятельством. И тем не менее я продолжаю утверждать, что здесь важна не каузальная предыстория, но способности индивида в настоящий момент, а также тот факт, что действия совершаются в тех условиях, которые никак не препятствуют индивиду реализовать свои способности к их адекватной оценке, к примеру, в отстутствии принуждения.

Давайте представим себе двух действующих лиц, А и Б, которые выросли в совершенно различных условиях: к примеру, А постоянно подвергался насилию и просто плохому обращению, а Б развивался в благополучной среде. Их каузальные предыстории непохожи. Далее предположим, что А и Б оба совершили преступление Х. Мы скорее всего будем более снисходительны к А, чем к Б. Однако вполне возможно, что такой взгляд ошибочен, и у нас нет никаких причин относиться к А мягче, чем к Б, поскольку оба они были сформированы биологической наследственностью и социальным окружением, то есть оба они являются всего лишь продуктами причинно-следственных связей. Почему одни причинно-следственные связи должны считаться смягчающим обстоятельством, а другие нет? Моя идея в том, что решающую роль играет не причинно-следственная связь как таковая, а способности действующего лица. Если А, несмотря на ужасные условия своего развития, обладает адекватным пониманием нормативных требований, а кроме того, не страдает от эмоциональных или когнитивных расстройств, которые подрывают его здравый рассудок, то нет никаких причин считать его каузальную предысторию смягчающим обстоятельством. А если Б, несмотря на благополучную среду, в которой он сформировался, демонстрирует недостаточное понимание элементарных нормативных требований, а кроме того, страдает соответствующими когнитивными или эмоциональными расстройствами, то нет никаких причин считать его каузальную предысторию отягчающим обстоятельством. Это не означает, что каузальная предыстория совершенно нерелевантна при оценке действующего лица, поскольку она может дать нам основания предполагать наличие у него некоторых отклонений, наблюдавшихся ранее у других индивидов в тех же обстоятельствах, но сама по себе каузальная предыстория не освобождает человека от ответственности за свои действия и не смягчает ее. В первую очередь нужно принимать во внимание способности деятеля к адекватной оценке действительности.