Философия свободы

Мир, в котором не существует неравенства, едва ли возможен. Если мы чисто гипотетически представим себе мир, в котором достигнуто полное материальное равенство, и все люди обладают одинаковыми материальными ресурсами, то источником неравенства будут нематериальные ресурсы. Мы постоянно составляем различные списки победителей и проигравших. Позвольте мне в качестве иллюстрации привести цитату из романа Мишеля Уэльбека «Элементарные частицы», в которой один из двух главных героев оказывается в общине хиппи, где материальные блага не играют существенной роли: «Округлости молодых женщин были так близки, доступны, подчас его отделяло от них расстояние меньше метра, однако Брюно как нельзя лучше понимал, что путь к ним ему заказан… Брюно осознал, что хиппи никогда не примут его; он не был и не имел надежды стать привлекательным самцом»[263]. Дифференциация в зависимости от человеческих достоинств всегда будет иметь место даже в том контексте, где экономические различия нерелевантны. Я веду к тому, что нам вовсе не обязательно пытаться уменьшить последствия экономического неравенства или других видов материального неравенства, мы просто должны осознать, что уменьшение или даже полное устранение такого неравенства не решит наших проблем. Равенство в одном аспекте лишь усиливает неравенство в других.

Если занять более радикальную позицию и попытаться устранить любые виды неравенства, а не только экономическое, то мы придем к необходимости сдерживать одних людей, чтобы они случайно в том или ином отношении не оказались лучше других. Подобное общество изображено в сатирическом романе Курта Воннегута «Гаррисон Бержерон», в котором есть персонаж под названием Главный Уравнитель, который должен следить за тем, чтобы ни один индивид не оказался более привилегированным, чем другой в каком-либо аспекте[264]. Люди, чьи интеллектуальные способности выше среднего, должны носить в ухе специальный радиопередатчик, который каждые двадцать секунд издает резкий звук, мешающий им сосредоточиться, так чтобы они не могли извлечь выгоду из своей одаренности. Люди, обладающие физической силой, должны носить грузы, чтобы не воспользоваться своим несправедливым преимуществом перед другими людьми. Красивые люди должны носить уродливые маски, чтобы не иметь несправедливого преимущества в силу своей красоты. Разумеется, никто и никогда не призывал к введению подобного равенства в реальном обществе, на то и нужна сатира, но попытка ввести равенство результатов во всех областях жизни неизбежно закончилась бы именно таким неравным обращением со всеми людьми: их потенциал был бы искусственно ограничен, и никто не обладал бы настоящей свободой.

Справедливое распределение

Многие согласятся, что распределение благ в обществе должно быть справедливым, однако некоторые мыслители, к примеру Фридрих Хайек и Роберт Нозик, отвергают саму идею справедливого распределения. Согласно Хайеку, справедливость есть свойство индивидуальных действий, степень их соответствия или несоответствия общепринятым правилам[265]. К примеру, воровство несправедливо, поскольку оно нарушает общий закон о праве собственности. Пока индивид не нарушает общепринятых правил, понятия справедливости или несправедливости не актуальны. Немного упрощая идею Хайека, можно сказать, что вопрос о справедливости или несправедливости вообще не возникает на уровне общества, а возникает лишь на уровне отдельного индивида. На это можно возразить, что существуют такие общественные схемы распределения, которые невозможно редуцировать до уровня отдельного индивида: к примеру, система налогообложения или расходы на здравоохранение и образование. Они имеют непосредственное отношение к распределению, и решения касательно этих систем принимаются на уровне государства. Будет уместно предположить, что вопрос справедливости этого распределения более чем актуален. Хайек вполне готов к такому возражению, поскольку он в своих рассуждениях рисует государство, которое обеспечивает гражданам определенный уровень благосостояния и собирает налоги. Кажется, будто он противоречит сам себе, допуская возможность государственных вмешательств, подпадающих под его собственное определение принуждения, таких как обязательная уплата налогов. Однако он утверждает, что подобные исключения легитимны, если в их основе лежит правило, перед которым все граждане равны.