Философия войны

Вместе с тем война неизбежна, как неизбежна болезнь – от нее не избавишься никакими бумажными договорами. Следовательно, человечеству надо устроиться так, чтобы сделать войны легче переносимыми, избавиться от гангрены морального разложения, болезненный процесс которой длится долгие года после самой войны. Народное просвещение не может здесь помочь. Тысяча умственно развитых индивидуумов дадут при соединении невежественную и свирепую толпу. Лувенские поджигатели и динанские палачи принадлежали к самой грамотной нации в мире. Решающий фактор здесь – воспитание. И в этой области (как и во всех других областях военного дела) воспитание господствует над учением. Изжив психоз «вооруженного народа», придав вооруженной силе характер сколь можно более профессиональной и сообщив нашей жизни сколько можно более церковный дух, мы освободимся от петли, наброшенной на нашу шею доктринерами 1789 г. и их последователями. Войне можно будет тогда придать характер «доброкачественной язвы» вместо злокачественного фурункула, и можно будет опять говорить о военной этике.

* * *

Воинская этика – это совокупность правил – писанных, но главным образом неписанных, – которыми члены военной семьи руководствуются при сношении друг с другом.

Полноправными членами военной семьи– так сказать, «достигшими совершеннолетия» – можно считать лишь солдат по призванию – офицерский корпус, сверхсрочных и охотников. Только к ним поэтому надо предъявлять требования воинской этики во всей их строгости.

Отношения младших к старшим, подчиненных к начальникам, в достаточной степени очеркнуты уставами – «писанными» правилами воинской этики. Гораздо менее ясна область отношений старших к младшему.

Каждый начальник, какую бы должность он ни занимал (до Верховного главнокомандующего включительно), должен всегда помнить, что он не просто «командует», а имеет честь командовать. Он это обязан помнить как в мирное время, уважая в подчиненном его воинское достоинство, так – и особенно – на войне, когда с честью вверенной ему роты, корпуса либо армии неразрывно связана и их личная честь, их доброе имя в глазах грядущих поколений.

Общее оскудение народного духа в продолжение второй половины XIX и начала XX в. повело к постепенному, но чрезвычайно ощутимому снижению воинской этики – и мы имели в Мировую войну сдачу командира XIII корпуса генерала Клюева²²⁴, сдачу командира XX корпуса генерала Булгакова, сдачу в Новогеоргиевске²²⁵ генерала Бобыря²²⁶, бегство командира VI корпуса генерала Благовещенского²²⁷, бегство командовавшего Кавказской армией генерала Мышлаевского²²⁸, бегство коменданта Ковны генерала Григорьева²²⁹.

Исследуем с точки зрения воинской этики наименее тяжелый из этих случаев – сдачу генерала Клюева.

Генерал Клюев по справедливости считался блестящим офицером Генерального Штаба и выдающимся знатоком германского противника. Его настоящим местом был пост начальника штаба Северо-Западного фронта. В июле 1914 г. он командовал Кавказским корпусом в Карсе и был вызван по телеграфу в Смоленск для принятия XIII корпуса, командир коего, генерал Алексеев²³⁰, был назначен начальником штаба Юго-Западного фронта. Свой корпус он нашел уже в пути. Ни начальников, ни войск он не знал, управление корпусом обратилось для него в решение уравнения со многими неизвестными.

Сильно распущенный предшественниками генерала Клюева, корпус вообще не пользовался хорошей репутацией. Мобилизация окончательно расстроила его, лишив половины и без того слабых кадров и разбавив на три четверти запасными. По своим качествам это были второочередные войска – невтянутые и неподтянутые. В недельный срок ни Клюев, ни Скобелев не смогли бы их устроить. Вся тяжесть боев 2-й армии легла на превосходный XV корпус генерала Мартоса²³¹. XIII корпус, до самой гибели не имевший серьезных столкновений, пришел с начала похода в полное расстройство. Генерал Клюев – только жертва своего предшественника. Он оказался в положении дуэлянта, получающего у самого барьера из рук секундантов уже заряженный ими и совершенно ему незнакомый пистолет. Проверить правильность зарядки он не может, бой пистолета ему совершенно неизвестен… И вот, заряжен он был небрежно, и вместо резкого выстрела получился плевок пулей. Стрелок совершенно невиновен. Но если он затем смалодушничает под наведенным на него пистолетом противника – то пусть пеняет на себя.

А это как раз то, что случилось с генералом Клюевым. Он сдался, совершенно не отдавая себе отчета в том, что он этим самым совершает, в том, как повысится дух противника и понизится наш собственный при вести о сдаче такого важного лица, как командир корпуса. Он знал, что командует корпусом, но никогда не подозревал, что он имеет честь командовать. А командир корпуса – человек, при появлении которого замирают, отказываются от собственного «я» десятки тысяч людей, который может приказать пойти на смерть сорока тысячам – должен эту честь осознать особенно и платить за нее, когда это придется – платить, не дрогнув.