Философия возраста (возраст и время)

Совсем другой подход к анализу возраста мы получим в том случае, если на первый план выдвигается проблема пайдейи (образования, воспитания). Здесь внимание будет сфокусировано на взрослении, на переходе от детства к взрослости, от молодости к зрелости. В современной философии возраста, тем более в его психологии и социологии, приоритетная тема – это переход от детства к взрослости, от молодости – к полной взрослости. В исследовании Елены Косиловой[56]предметом рассмотрения, в частности, становятся условия, критерии и движущие силы процесса взросления. Взросление интересует ее в двух аспектах: экзистенциальном (переход от потребительского отношения к «среде» к ответственному отношению к ней) и познавательном (переход от «гносеологического эгоизма» к гносеологической зрелости, когда истина становится чем-то более важным, чем адаптация к среде).

Возможен и третий подход. Он актуализируется в рамках экзистенциально-феноменологического рассмотрения возраста. Здесь хроно-проекция жизни (и в ее статике, и в динамике) рассматривается через экспликацию временных параметров экзистирования. В этой – темпорально-экзистенциальной – перспективе работает В. И. Красиков, рассматривающий молодость, зрелость и старость в горизонте понятий прошлого, настоящего и будущего. Его анализ возраста можно охарактеризовать как экзистенциально-феноменологический. В центре внимания этого философа – «синдром существования», который возникает не сразу, а «со временем» и не у всех людей, а лишь у тех из них, кто ищет осмысленности в собственном существовании. Осмысленность существования определяется темпоральным режимом сознания (осмысляется через воображение и память) и рефлексией. Она определяется балансом будущего (воображения), настоящего и прошлого (память, рефлексия). Давая подробную характеристику трем возрастам жизни (молодости, зрелости и старости), В. И. Красиков рассматривает – в общей форме – и вопрос о соотношении возраста и времени[57].

Близок к экзистенциально-феноменологическому подходу анализ проблематики возраста, выполненный К.С. Пигровым и А. К. Секацким в работе «Бытие и возраст», хотя сами они в явной форме не проговаривают ее методологические основания[58]. Интересным и плодотворным, в частности, является выполненный в этой работе анализ соотношения линейного и циклического времени на материале зрелости и старости.

К разработке философии возраста в рамках широко понятой экзистенциально-феноменологической традиции примыкает и наша работа. Возраст для нас – это жизнь в ее временном развороте и это самая близкая человеку форма данности времени. Приоритетность времени в языковом предпонимании возраста задается его семантикой. Это слово указывает на темпоральную структуру жизни (на ее периодичность, ступенчатость), на ее динамику (на рост, на изменение параметров живого тела), на зависимость динамики от длительности (количество прожитых лет) и на направленность к концу (ограниченность возрастной динамики рождением и смертью, человеческим веком). Последнюю из означенных характеристику семантика «возраста» несет имплицитно (помнить о возрасте – помнить о смерти).

Методологический горизонт анализа возраста в этой книге – герменевтическая феноменология. Ниже мы остановимся на экзистенциальной аналитике темпоральности (временности) Dasein (Присутствия), чтобы в дальнейшем провести концептуальную разметку тематического поля философии возраста.

Временность в герменевтической феноменологии. Фактичность жизни в ее возрастном аспекте определена темпоральностью экзистенции. Если бы человек не был временным сущим, он не имел бы возраста. Быть в мире и быть в нем «какое-то время» способен лишь тот, кто существует не «в себе», а «вне себя», кто, благодаря этому, встречает (открывает) сущее в его ограниченности, конечности, несамотождественности, включенности в тройственный горизонт будущего-настоящего-прошлого, кто знает о своей временности, а стало быть – о своем возрасте.

Темпоральность экзистенциального устройства означает, что человек находит себя в единстве трех моментов: прошлого (бывшего), настоящего (актуального) и будущего (настающего). Все три временных измерения (которые в «Бытии и времени» именуются «экстазисами») включены в определение структуры экзистенции: бытие-в-мире – это вперёд-себя-уже-бытие-в-мире-при-внутримирно-встречном-сущем.

Человек – это набросок себя (вперёд-себя-бытие, будущее); он тот, кто всякий раз имеет дело с внутримирно-встречным сущим (бытие-при-внутримирно-встречном-сущем, настоящее), и тот, кто экзистирует исходя из своей соотнесенности с миром (уже-бытие-в-мире, прошлое).