Философские исследования

586. «Я слышал, что он придет; я жду его весь день». Это сообщение о том, как я провел день. – В беседе я пришел к выводу, что нужно ожидать некоего события, и облекаю этот вывод в слова: «Итак, теперь я жду его прихода». Это можно назвать первой мыслью, первым актом данного ожидания. – Возглас «Я жажду его увидеть!» можно назвать актом ожидания. Но я могу произнести те же самые слова по итогам наблюдения за собой, и тогда они означали бы: «И все же, после того, что случилось, я хочу его увидеть». Вопрос в том, что привело к этим словам?

587. Имеет ли смысл спрашивать: «Откуда ты знаешь, что веришь?» – и отвечать: «Я знаю это из наблюдений за собой»?

В некоторых случаях возможно сказать нечто подобное, но в большинстве – нет.

Имеет ли смысл спрашивать: «Я вправду люблю ее или только притворяюсь перед самим и собой?». Процесс интроспекции тут обращается к воспоминаниям, к воображаемым возможным ситуациям и чувствам, которые были бы, если бы…

588. «Я обдумываю решение уйти завтра». (Это можно назвать описанием душевного состояния.) «Твои доводы меня не убедили; я по-прежнему намереваюсь уйти завтра». Здесь хочется назвать намерение чувством – чувством определенного упорства, непоколебимой решимости. (Но здесь множество различных характерных чувств и поз.) Меня спрашивают: «Надолго ли ты здесь?» Я отвечаю: «Завтра я ухожу; мои каникулы завершаются». – И, совсем по-другому, восклицаю после ссоры: «Отлично! Тогда я уеду завтра»; я принимаю решение.

589. «В душе я убежден в этом». И бывает, что при этих словах даже указывают на свою грудь. С психологической точки зрения к этому способу выражения нужно отнестись всерьез. Почему бы его следовало принимать менее серьезно, чем утверждение, что вера – душевное состояние? (Лютер[37]: «Вера прячется под левым соском».)

590. Можно научиться понимать значение выражения «всерьез подразумевать сказанное» посредством жеста, указывающего на сердце. Но теперь мы должны спросить: «Как он этому научился?»

591. Должен ли я говорить, что всякий, у кого есть намерение, обладает опытом стремления к чему-то? Что есть характерный опыт «стремления»? – Вспомни вот что: если тебе срочно нужно вставить некое замечание, возразить в ходе дискуссии, часто случается, что ты, как многие, открываешь рот, делаешь вдох и задерживаешь дыхание; если потом ты решаешь промолчать, то выдыхаешь. Переживание этого процесса – очевидно опыт стремления что-либо высказать. Любой, кто наблюдает за мной, поймет, что я хотел нечто сказать и затем передумал. В данной ситуации, по крайней мере. – В иной ситуации он бы не истолковал мое поведение подобным образом, сколь бы характерным оно ни было для намерения высказаться в данном случае. И есть ли какая-либо причина допускать, что тот же опыт не может повториться в некоторой совершенно отличной ситуации – в которой он не будет иметь никакого отношения к «стремлению»?

592. «Но когда ты говоришь: “Я намерен уйти”, ты, конечно, подразумеваешь именно это! Здесь снова лишь психический процесс подразумевания дает жизнь предложению. Если ты просто повторяешь предложение за кем-то, скажем, чтобы высмеять его манеру говорить, то ты произносишь это без подразумевания». – Когда мы философствуем, порой может быть и так. Но давай рассмотрим по- настоящему различные ситуации и беседы, и способы, какими это предложение возможно произнести. – «Я всегда нахожу психический оттенок; возможно, не всегда один и тот же». И присутствует ли этот оттенок там, где ты повторяешь предложение за кем-то? И как отделить «оттенок» от остального опыта речи?

593. Главная причина философского недуга – однообразная диета: питаешь собственное мышление только примерами одного типа.

594. «Но слова, произнесенные со значением, обладают в конце концов не только поверхностью, но и глубиной!» В конечном счете дело в том, что нечто различное происходит, когда эти слова произносят со значением и когда их просто произносят. – Как я это выражаю, не важно. Говорю ли я, что в первом случае у них есть глубина; или что нечто происходит во мне, в моем сознании, когда я их произношу; или что они обладают атмосферой – всегда сводится к тому же самому.

«Что ж, если все согласны с этим, разве это не будет истинным?»

(Я не могу принять чье-либо доказательство, потому что это не доказательство. Оно лишь говорит мне то, что кто-то склонен сказать.)

595. Естественно для нас произносить предложения в такой-то и такой-то обстановке, и неестественно произносить их отдельно. Должны ли мы говорить, что некое особое чувство сопровождает произнесение каждого предложения, когда мы произносим его естественно?