Философские сказки для обдумывающих житье или веселая книга о свободе и нравственности

Новая пара, закрыли глаза. «Как прекрасна жизнь, как много в ней света и радости! Но вы узнаете, что у вас рак, и жить вам осталось полгода. Как у нас с радостью?»

Господи, как будто все выдохнули. Как будто скинули огромный груз, – я так понимаю, называемый жизнью, – и с восторгом мечтают, как плотно и с кайфом они проведут свои – совершенно свободные! – свои последние полгода. Ишь, размечтались… Пора возвращать к реальности.

Я вынужден попросить вас попрощаться и перейти в новую пару. Внимание, неожиданность, только не расстраивайтесь: «Вы узнаете, что врачи ошиблись, и выздоравливаете!»

Выброс эмоций, где радость перемешана с досадой. Вычерпывать радость, похоже, уже умеют все, только это не всегда хочется…

О чем плакать?

– Папа, не уходи от нас! Папа!……

– Дети, ваш папа умер. Поплачьте…

Я тут плакал

Жизнь прожита – компот выпит. Он даже не разлит, и чашка не разбилась, просто компот в чашке кончился. Да, компот был вкусен, но вы решаете плакать? Да, жизнь была прекрасна, но она кончилась. Вы решаете плакать? – Выпив компот, я обычно не плачу, а встаю из-за стола с удовлетворением.

Когда умирают любимые родители, любящие дети плачут. Но плачут они не об умерших родителях, они плачут о себе, лишившихся собственности и спонсоров внимания.

А еще точнее – плачут по иллюзии, потому что не лишились ничего.

Пока у капли остался океан, можно ли говорить о потерях?

Что стоит за плачем

Было бы сердце, а печали найдутся.

В. О.Ключевский

Моя соседка Юля вздрагивает и вопит по любому поводу. Она терпеть ненавидит крапиву; она, как заранее ужаленная, отпрыгивает даже от упоминания змеи, ужа и готова плакать лишь от мысли, что ее любимая подруга Алиса уедет от нее на три дня раньше.

Мама у нее такая же дерганая. Невроз.

Для нее вздрагивать и ужасаться – естественно, и чем удобнее для этого повод, тем с большим воодушевлением она это делает. А теперь догадайтесь, как она относится к смерти?

– Очень относится. Относится с интересом. Относится с мечтательным ужасом.

И бережностью, как к любимой игрушке. Она даже старается эту игрушку пореже доставать – потому что оттуда, из-за прозрачной занавески, смерть выглядит еще более зловеще и привлекательнее.

Будет смерть – здесь будет плач и крик. Но смерть в данном случае просто удобный повод проорать свои неврозы. Орет – невроз, неблагополучие, несчастье, а смерть – лишь зацепка, которой так удобно воспользоваться.

…Бабушка Лены умерла уже много лет назад, но Лена плачет каждый раз, когда вспоминает об этом. О чем плачет Лена? О бабушке? – Нет, о той любви, которую ей бабушка давала, о той любви, на которой она была воспитана, которую она запечатлела как Любовь и которую теперь не получит ни от кого другого.

Хороший человек Лена. Но если бы она не так нуждалась в подкармливании любовью, если бы она умела усваивать любовь любую, идущую от такого множества людей в ее сторону, если бы она раздавала любовь, а не ждала ее – плакала бы она?

Сенека в подобной ситуации реагировал резко: