Философские трактаты

XXIX. Мы тут вспоминали Медею и Атрея, трагедийных героев, которые всю силу своего ума направили на обдумывание тягчайших преступлений. (72) Но разве не пускают в ход свой ум и незначительные люди, персонажи комедий? Разве не тонко рассуждает тот персонаж из «Евнуха»?

То гонит, то зовет меня… Вернуться к ней?
Нет, если даже станет слезно умолять меня…[536]

А, другой, из «Синэфебов», наподобие философов Новой Академии, направив свой разум в бой против общепринятого мнения, говорит, что, если

Любовь сильна, а денег вовсе нет,

то хорошо[537]

Отца иметь скупого, к детям грубого,
Что их совсем не любит, не сочувствует.

(73) И это необычное мнение он подкрепляет следующими рассужденьицами [у такого родителя, мол, не грешно]

Или обманом выманить дохода часть,
Иль по подложному письму, иль чрез раба
До смерти напугать, ну, а затем —
Что от отца скупого этак выудил,
Насколько ж промотать тебе приятнее.

И он же доказывает, что неудобен для влюбленного сына как раз мягкий и щедрый отец,

Которого ни обмануть не хочется,
Ни что-нибудь стянуть, уловку выдумав,
Не знаю как. Так все хитросплетения,
Все сдерживает доброта родителя.

Но разве эти хитрости, эти уловки, эти обманы могли быть придуманы без участия разума? О, этот замечательный дар богов! [Без него] разве мог бы Формион[538] сказать [свои слова в комедии]:

А теперь мне старика подай, в уме уж план готов.

XXX. (74) Однако выйдем из театра, перейдем на форум. Вот идет претор на заседание суда. Кого судить? Того, кто поджег государственный архив. А кто же это сделал? Знатный римский всадник из Пицена Кв. Созий сам сознался, что сделал это. А еще кого будут судить? Л. Алена[539], который, переписывая государственные долговые списки, подделал подписи шести главных [писцов казначейства]. Тоже ведь хитроумнейший человек. А вспомни другие дела: о толосском золоте[540], о заговоре Югурты[541] — и более давние: дело Тубулла[542], который открыто брал взятки. А позже поднятое Педуцеем[543] дело о преступных кровосмесительных связях. А уже в наше время эти ежедневные процессы об убийствах, отравлениях, растратах, о подделанных завещаниях, в связи с чем недавно даже новый закон вышел; оттуда ведь эта процессуальная формула: «Я утверждаю, что кража совершена тобой и по твоему замыслу». А сколько проходит процессов о злоупотреблениях опекунов, о невыполнении денежных обязательств между компаньонами при закладах, при купле, при продаже, при аренде, при сдаче в наем. Добавим, к этому процессы по закону Плетория[544]. Затем — метлу, чтобы выметать всякие жульничества, — закон о злонамеренных хитростях, который провел наш друг Г. Аквилий (под хитростью Аквилий подразумевал тот случай, когда одно делают для вида, другое на самом деле)[545].

(75) Что же, будем мы считать, что это семя стольких зол создано бессмертными богами? Ибо, если бессмертные боги действительно дали людям рассудок, то выходит, они дали им и склонность ко злу. Потому что склонность ко злу — это и есть извращенный и направленный во вред рассудок. Выходит также, что те же боги наделили людей ложью, преступностью и прочим, что ни замыслить, ни совершить невозможно без участия рассудка. Старая [кормилица Медеи] воскликнула:

О если б в роде Пелиона срублена[546]
Не пала на землю та ель высокая…

Так лучше бы боги не дали людям эту способность, которую ведь очень немногие используют на благо, да и эти часто сами оказываются жертвами тех, кто использует свой ум во зло, а таких ведь, бесчестно использующих рассудок, бесчисленное множество. Так что кажется будто боги наделили людей этим даром — рассудком и рассудительностью не для добрых дел, а для плутней.

XXXI. (76) Но вы без устали повторяете, это-де вина людей, а не богов, как если бы врач обвинял в своей неудаче жестокость болезни, а кормчий — силу бури. Даже этих, хотя они слабые людишки, следовало бы высмеять: «Да если бы не было болезней и бурь, то кому бы вы были нужны!» — сказал бы им любой. Но против бога можно спорить еще основательнее.