Философские уроки счастья

Если один классик предупреждал, что в карете прошлого далеко не уедешь, то другой, тоже классик, не жаловал и карету будущего: «Оттого и вся беда наша, что мы не глядим в настоящее, а глядим в будущее… если делается не так, как нам хотелось, мы махаем на всё рукой и давай пялиться в будущее». А дороги к этому будущему сокрыты в настоящем, «тёмном и запутанном», напоминал Н. В. Гоголь.

И всё же: жить, служа людям, жертвовать личным, думать об идеалах, не спать на кровати, пока другие спят на земле? Или, как рассуждал Андрей Болконский в «Войне и мире», надо только как-нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти, избегая двух зол — угрызения совести и болезней? Спор на эту тему бессмыслен, потому что никто не может быть счастлив чужим счастьем. Можно говорить лишь о разных представлениях на этот счёт. Так, Сократ полагал, что жизни придаёт смысл добро. Кант видел её оправдание в работе, а Лев Толстой был уверен, что жизнь прекрасна сама по себе, и пока она есть, есть и счастье. На это нетрудно возразить: бывает и несчастная жизнь, и потому более справедливым кажется утверждение, что счастье — не в нём самом, а в непрерывном стремлении к нему: ведь очередная достигнутая цель — это краткий миг, и надо идти дальше.

А теперь спустимся с небес на землю. Мы так настойчиво толкуем о счастье, будто возможность стать счастливым — вопрос решённый, остаётся только уточнить, что для этого нужно делать. Но какое тут счастье, если ты, к примеру, болен, живёшь рядом с людьми, которых ненавидишь, а денег хронически не хватает. Или с человеком обошлись несправедливо, а потом его же обвинили и загнали за колючую проволоку… Может, Диоген и не обратил бы на это внимания, но диогены рождаются нечасто. Выходит, все эти философствования о счастье — для благополучных людей, а кому не повезло — уж извините?

Что ж, мы не будем приводить дежурные примеры со слепоглухонемыми, которые спорят с судьбой, кончают вузы и живут наполненной жизнью. Из исключений нельзя выводить правило. Но если вы уверены, что несчастны и сделать ничего нельзя — значит, так оно и есть, потому что не будет счастлив тот, кому для этого нужны чужие подпорки. И всё же вспомним, что у многих мудрецов жизнь тоже была далеко не безоблачная, но они умели ей радоваться. Не забудем и мифического Сизифа. Он самонадеянно пошёл против воли богов: ему удалось заковать в цепи богиню смерти, и люди перестали умирать; он же был единственным покойником, сумевшим с помощью обмана вернуться на землю. Однако на обмане далеко не уедешь, и в наказание хитрец теперь тяжко трудится в мире ином: катит камень в гору, но никогда не достигнет вершины. Мораль: не стоит спорить с богами. Но даже в бессмысленном труде Сизифа А. Камю увидел победу. Она в том, что Сизиф сознаёт бессмысленность своего труда. А философ уверен, что нет такого жребия, который нельзя было бы преодолеть презрением.

Историк В. Ключевский считал, что быть счастливым — значит быть умным; быть умным — значит не спрашивать того, на что нельзя ответить. Значит, быть счастливым — не желать того, чего нельзя получить. Иначе говоря, счастье не в том, чтобы иметь, что любишь, а в том, чтобы любить, что имеешь. Но, может, это философия слабых, неспособных добиваться своего? Что ж, запретов тут нет, дерзайте. Здесь важно не надорваться в бесконечной борьбе за обладание. Впрочем, это ещё не вся истина. Не спрашивать, не желать… Всё это ориентиры вовне, для тех, чьё счастье зависит от количества приобретённого. Для тех, кто между «иметь» и «быть» выбирает первое. Тоже, как говорится, вариант. Хотя многие люди давно пришли к выводу, что внутренние богатства лучше внешних: их нельзя отнять или потерять. Сенека, например, советовал не считать счастливым того, чьё счастье зависит от условий жизни. Не будем, однако, доводить частное мнение Сенеки до абсурда и уверять, что благоустроенная жизнь в своем доме хуже романтических ночёвок на вокзалах или чердаках. Важно лишь, чтобы состояние души меньше зависело от внешних помех. Верно сказал один неглупый мальчишка: скоро все забудут, какие на тебе были джинсы, но будут помнить, что ты за человек.

Итак, свобода души, независимой от вещей, от обстоятельств. Ещё от чего? От тех, кто пытается решать за нас, как нам жить; от тех, кто хочет из граждан сделать подданных. Свобода для чего? Для того, чтобы задавать любые вопросы и искать на них ответы. Чтобы действовать и ошибаться, искать и находить, чтобы не жить в убогих рамках кем-то якобы познанной необходимости. У свободы есть лишь одна граница — чужая свобода. Впрочем, эти вопросы — от чего, для чего и т. п. — не обязательны. Как полагал Кант, свобода — это способность самостоятельного начинания и не нуждается ни в каких причинах, кроме себя. Поэтому у каждого есть прекрасная возможность начать самостоятельно думать. Помня, однако, о предупреждении Конфуция: «Я целыми днями не ел и ночи напролёт не спал — всё думал. Но напрасно. Полезнее — учиться».