ствий людей. Если цель моя добыть и соблюсти чистую воду
для питья для ближних и животных, я не полезу в этот источник
с грязным сосудом, ногами или одежде, только чтобы поскорее
удовлетворить свою похоть.
3) Как мало я ценил глубочайшую притчу о насыщении пя-
тью хлебами, раздавая хлеб, но не поглощая его.
4) Только бы эти раскиданные и тлеющие угольки старались
пользоваться веющим на них духом Божиим. И сообщать друг
другу радость сознания этого духа и теплоты согревающего их
огня любви.
5) Как ясно, когда стоишь на пороге смерти, что это несом-
ненно так, что нельзя жить иначе. Ах, как благодетельна болезнь.
Она, хоть временами, указывает нам, что мы такое и в чем наше
дело жизни.
1) Часто говорят про людей: эгоисты, самоотверженные, —
это неверно: одинаково распределено и то и другое свойство.
Скупой, художник, политический деятель направляет свое само-
отвержение на то, что по существу эгоистично, и тогда представ-
46
ляется нам вполне эгоистом. Наоборот, врачи, сестры милосер-
дия и т. п. Но бывает, что самоотвержение и эгоизм сталкиваются
на одном предмете, и это бывает в мирской любви родных, дру-
зей и в особенности матерей семейства.
1) Самое дальнее сознание своих пределов дает зрение, потом
слух, потом обоняние, потом вкус и осязание. Сознание этих пре-
делов отпадает понемногу, сначала с дальнего — зрения, до бли-
жайшего — осязания. Последнюю степень сознания своей отдель-
ности и пределов — дает сердце. При всяком отпадении сознания
пределов, в виде матерьяльного лишения, расширяется какая-то
плохо сознаваемая не матерьяльная область. При последнем отпа-
дении — расширяется до последней степени эта духовная область.
2) Один человек совершает самое ужасное преступление и
мучается и сознает, что это дурно, что он мог не делать этого.
Другой же совершает как бы ничтожный безнравственный про-
ступок и оправдывает себя и живет весело, спокойно. Преступ-
ление первого производит только матерьяльное зло, часто обра-
щающееся в духовное добро для себя и для других. Проступок
же второго производит неисчислимые бедствия и для себя — тем, что открывает свободную дорогу другим худшим поступкам, —
и для других — примером спокойствия и довольства в зле.
3) Какие обязанности важнее: солдата, царя или человека? Те
все — перед людьми, и от них можно освободиться, а обязан-
ность человека — перед Богом, и от нее нельзя освободиться.
4) Да будет воля Того, по чьему закону я узнал эту жизнь и
ухожу из нее.
5)
ществимости этой идеи, тогда как осуществление идеи освобож-
дения земли от права собственности без сравнения может быть
легче осуществлено, чем восстановление отжившей идеи само-
державия, без всякой высшей цели, — самодержавия для само-
державия, того самого, чем занято теперь все правительство.
1) De mortuis aut bene aut n i h i l — какое языческое, ложное
правило! О живых говори добро или ничего. От скольких страда-
ний это избавило бы людей, и как это легко. О мертвых же поче-
1 О мертвых говори хорошее или молчи
му не говорить и худого. В нашем мире, напротив, установи-
лось правило: с некрологами и юбилеями говорить о мертвых
одни страшно преувеличенные похвалы, следовательно только
ложь. И это наносит людям ужасный вред, сглаживая и делая
безразличным понятие добра и зла.
2) Надо проболеть тяжелой болезнью, чтобы убедиться, в чем
жизнь: чем слабее тело, тем сильнее становится духовная дея-
тельность.
3) Если эта жизнь благо, то и всякая другая тоже. И наоборот.
И потому, чтобы не бояться смерти, нужно уметь видеть только
благо этой жизни.
1) Баловать. — Какое ужасное слово: «не баловать»! Не бало-
вать, значит, дать волю чувству мести — наказывать и платить
злом за зло. Напротив, имея дело со злом, одно, что нужно, — это
баловать, баловать без конца, т. е. любить.
1) Об уничтожаемое™, непонятности смерти при уничтоже-
нии эгоизма.
2) Рёскин и я неправы, видя главное зло последствий об-
щественного устройства в уничтожении жизней, — главное зло
в уничтожении любви и возбуждении разъединения между
людьми.
3) Спокойные смерти под влиянием церковных обрядов по-
добны смерти под морфином.
4) Уничтожение эгоизма не отвечает на вопрос о смерти, но
устраняет его.
1) Белинский без религии, — из нижнего этажа. Гоголь рели-
гиозный — из верхнего.
2) Человек матерьяльный — вонючее, ядовитое существо.
Parerga und paralipomena'.
3) «И охладеет любовь», — это последнее худшее бедствие.
И оно-то совершилось.
1 Приложения и дополнения
48
4) Что важнее: обязанности царя или человека? Обязанности
царя можешь сложить, а обязанности человека — никогда.
(Скучно опять жить.)
(Мир Божий. Март 1902. Стр. 118. Шопенгауэр.)
1) Один путь — культуры, другой — отречения от жизни. Ни
тот, ни другой: отречение от личности, — любовь, и достигается