Философский словарь

Здесь мы сталкиваемся с условным характером общественного договора, но сама эта условность проливает на него яркий свет. «Справедливость сама по себе, – указывает Эпикур, – не есть нечто, но в отношениях людей друг с другом в каких бы то ни было местах всегда она есть некоторый договор о том, чтобы не вредить и не терпеть вреда» («Максимы», 33; см. также максимы 31–38). И неважно, существует ли подобный договор фактически. Для справедливости достаточно, чтобы он мог существовать теоретически; он, как подчеркивает Кант, является «правилом, а не истоком построения государства; не принципом его основания, но принципом его управления» («Размышления», Ак. XVIII, 7734; см. также «Теория и практика», II, следствие). Решение считается справедливым, если оно может получить законное одобрение со стороны всех (всего народа, как уточняет Кант) и каждого отдельного человека (если он абстрагируется от своих эгоистических или несущественных интересов; Роулз (223) называет это «исходной позицией» или «пеленой незнания»). Это важно для государства, но не менее важно и для индивидуумов. «Я само по себе несправедливо, – пишет Паскаль, – считая себя центром всего» («Мысли», 597–455). Против этого и борется справедливость, универсальная по своей сущности, во всяком случае принципиально универсальная; она направлена против эгоизма отдельного человека и способствует децентрализации. Исходя из этого Ален формулирует следующее правило, имеющее всеобщее значение именно потому, что оно важно для каждого: «Заключая любой договор или вступая в любую сделку, поставь себя на место другого человека, вспомни все, что тебе известно, прикинь, насколько ты свободен от обязанностей, и посмотри, одобрил бы ты на его месте эту сделку или этот договор» («О справедливости», глава 81). Но раз это правило значимо для отдельных индивидуумов, оно значимо и для граждан государства. Если оно значимо для морали, оно значимо и для политики – при условии, что граждане исполняют свой долг. «Прав, – указывает Кант, – любой поступок, который или согласно максиме которого свобода произвола каждого совместима со свободой каждого в соответствии со всеобщим законом» («Метафизика нравов», часть I, Введение в учение о праве, § С). Подобное сосуществование свобод под сенью одного закона предполагает их равенство, по меньшей мере юридическое, вернее сказать, оно претворяет это равенство в жизнь (даже притом, что существует бесчисленное множество примеров фактического неравенства). Другого пути нет, ибо это и есть справедливость – та, которую приходится постоянно совершенствовать, та, которую необходимо защищать, та, за которую нужно бороться.

Справедливый (Juste)

Уважающий справедливость – законность и равенство, право как институт и права индивидуумов, – и готовый за нее сражаться. Иными словами, справедлив тот, для кого законность и уважение к правам людей составляют одно. Закон – один для всех (законность должна уважать принцип равенства); применение закона должно быть справедливым; наконец, право должно защищать права отдельных людей. Справедливость – самый высокий долг, однако не добродетель. Друзьям, пишет Аристотель, ни к чему справедливость, но даже справедливым людям нужна дружба (см.: «Никомахова этика», книга VIII, 1). Таким образом, любовь, не являющаяся долгом, стоит больше справедливости, которая долгом как раз является. Праведникам это хорошо известно, однако они поступают по справедливости даже с теми, к кому не испытывают любви.

Сравнение (Comparaison)

Сопоставление языковыми средствами двух различных объектов либо с целью подчеркнуть их сходство или различие, либо, в поэзии, с целью вызвать образ одного, называя другое. Если сравнение неявное, мы говорим о метафоре. Если одним из объектов сравнения является абстрактное понятие – о символе.

Становление (Devenir)

Изменение, рассматриваемое как глобальное явление. Следовательно, это само бытие, поскольку оно пребывает в постоянной изменчивости. «Panta rhei» («Все течет»), – сказал Гераклит. Действительно, все течет, все изменяется, все проходит и ничто не стоит на месте. Нельзя дважды войти в одну и ту же реку; мало того, как уточняет Кратил, в одну и ту же реку нельзя войти даже единожды: пока ты в нее входишь, она уже становится другой.

В философии Гегеля становлением называется единство бытия и ничто; переход первого во второе и второго в первое. Вот почему становление – первое конкретное выражение мысли (тогда как бытие и ничто суть пустые абстракции), а следовательно, и первичная истина. Гегель верен Гераклиту и реальности. Истинное, пишет он, есть то, что является становлением самого себя.

Старость (Vieillesse)