Философский словарь

Исторически развитие техники предшествовало развитию науки, но на протяжении многих последних лет именно наука оказывает на технику все более заметное влияние. Сегодня техника настолько зависит от науки, что становится почти неотделимой от нее (и мы говорим о технологиях). Соответственно растет и мощь техники, что, в свою очередь, не может не вызывать озабоченности, тем более что она становится все более автономной. Средства пытаются навязать нам цель, вернее говоря, выдать за цель себя (эффективность оборачивается самоцелью). Техника в такой же мере управляет нами, в какой мы управляем техникой. Часто говорят: при помощи молотка можно делать разные вещи – можно вбить гвоздь, а можно и череп раскроить. Бесспорно. Но можно и вообще ничего не делать с молотком. И это – наиболее частый случай. Чего не скажешь о современных машинах, многие из которых работают сутки напролет. Их надо обслуживать, надо повышать их производительность, а они производят новые машины и, удовлетворяя наши потребности, создают нам все новые. Они помогают нам жить, и во многих случаях их уже нельзя остановить без того, чтобы под угрозой оказалось само существование нашего общества. Автомобили несут угрозу окружающей среде, вернее, несут ей нечто большее, чем просто угрозу, но это не значит, что мы сможем вернуться к конным экипажам. Телевизор несет угрозу интеллекту, но это не значит, что мы сможем вернуться к исключительному авторитету письменного слова. Здесь – как при езде на велосипеде. Двигаться вперед надо, но при этом надо следить, куда едешь и с какой скоростью. Никто не принимал решения осуществить промышленную или информационную революцию, как никто не постанавливал совершить революцию средств связи. Так неужели кто-нибудь сможет остановить эти революции или отменить их результаты? История техники необратима, как и история науки, и причина тому одна и та же. Пути назад у нас нет, и тем лучше. Но это не значит, что мы должны предоставить свое право принимать решения машинам или рынку. Да, технические изобретения приводят к появлению новых потребностей. Но разве они способны заменить нашу волю? Выход, вопреки Хайдеггеру, следует искать не в технофобии и не в зачарованном созерцании бытия и его истоков, а в решительном подчинении тех средств, которыми мы себя обеспечили, тем целям, которые мы перед собой ставим. На уровне личности это вопрос нравственности, на уровне общества – вопрос политики. Суверенитетом может обладать народ, но не машины и не технократы.

Технократия (Technocratie)

Власть техники, точнее говоря, «технарей». Форма варварства, стремящаяся подчинить политику и право научно-техническому порядку; тирания экспертов. К этой тирании неизбежно приходит любое общество, стоит принять решение, что управлять им должны самые компетентные специалисты. Сторонникам технократии следует напомнить: демократия не только не нуждается в экспертах, она исключает их власть. Народ обладает всей полнотой власти не потому, что он компетентен. Нет, именно потому, что народ обладает всей полнотой власти, никакие компетентные специалисты не могут навязывать ему политической воли против его желания и помимо его участия. Эксперты нужны для того, чтобы внести ясность в тот или иной вопрос. Но решение принимают не они.

Тирания (Tyrannie)

Распространение власти за законные пределы (Локк), особенно способом, в котором нет ничего законного (Паскаль). Так, король желает, чтобы его любили и ему верили, тогда как имеет законное право требовать только подчинения (Паскаль. «Мысли», 58–332). Тирания – это стремление силой навязать свою власть над умами (варварство), умом – над силой (сверхдуховность). Вот почему любая тирания, даже самая страшная, всегда смешна. Тирания – это нелепость у власти, это смешение порядков, возведенное в систему правления. Ошибка тирана в том, что он «жаждет властвовать повсюду», тогда как это не под силу ни одному человеку, и «властвовать за пределами своей власти», что недопустимо (там же).

В более широком смысле тиранией называют абсолютную власть одного человека, если она незаконна или основана на произволе или насилии. В современном звучании слово «тирания» всегда имеет оттенок осуждения. Точной противоположностью тирании является правовое государство: «Где кончается закон, начинается тирания» (Локк. «Два трактата о гражданском правлении». Книга вторая, глава XVIII).

Тождества (Принцип) (Identit'e (Principe D’-)

Принцип, на котором основано точное соответствие истины самой себе. Всякое существо есть то, что оно есть: а=а, р=р. Или, как еще более удачно выражались стоики: если а, то а, если р, то р. Если я живу, то я живу; если я делаю то, что я делаю, то я это делаю. Из чего вытекает только одно: абсолютная необходимость настоящего, которое является всем сущим.

Принцип тождества делает мышление возможным, а истину – необходимой.

Тождество (Identitм'e)