Философский словарь

Отказ от удовлетворения желания при сохранении самого желания. Это и не мятеж, громко провозглашающий свое «нет», и не согласие, произносящее да. Уступка говорит скорее: «да, но…», или «ну ладно…», или «пускай…», но сама не слишком верит в то, что говорит. Уступка – траур, не доведенный до конца, а может быть, и не имеющий предельного срока, но сознающий свою грустную роль. Уступка – не мудрость, ибо ей не хватает радости. Но это и не горе, или уже не горе. Унылое и удобное «ни то ни се» – вот что такое уступка. Она ставит нам двойную ловушку и свидетельствует о двойном поражении. Уступать слишком удобно, чтобы у нас возникло желание покончить с уступками. Но вечная уступчивость вгоняет в слишком глубокое уныние, чтобы радоваться тому, что происходит. Это свойство часто присуще старикам или тем, кто состарился раньше времени. Вот почему оно не вызывает к себе большой симпатии. «Само это слово – уступчивость – меня раздражает, – пишет Жорж Санд, – не знаю, права я или ошибаюсь, но я понимаю еe как своего рода лень, готовую склониться перед неумолимой логикой несчастья» («История моей жизни», Х). Но и эта готовность требует привычки или согласия отречься от чего-либо. Это не победа, а отказ от борьбы. Именно поэтому иногда уступка бывает необходимой, хотя никогда нельзя рассчитывать только на нее. Для людей, не способных к подлинной мудрости, это как бы мудрость в миниатюре. Удивительным образом с определением уступчивости перекликается такое принадлежащее Жиду («Пища земная») высказывание: «Там, где не можешь сказать “тем лучше”, говори “тем хуже”, ибо в этих словах заключено великое обещание счастья». Пожалуй, сказано слишком громко, если только не иметь в виду какое-то предварительное счастье или высшую мудрость, которая уже не имеет ничего общего с уступчивостью и превращается в полное и безраздельное приятие. Уступка рядом с ним – лишь эпизод. Она пригодна только тем, кто не намерен ею ограничиваться и способен пойти дальше. Уступчивость может стать путем – надо только через нее перешагнуть.

Утверждать (Affirmer)

Высказывать то, во что веришь, то, что знаешь, то, что считаешь истиной. У стоиков утверждение означает согласие. Утверждать что-то значит говорить о нем от своего имени, одобрять его, радоваться ему. Вот, к примеру, как Ницше определяет amor fati: «Это утверждение дионисического начала вселенной как таковой, утверждение, от которого ничего нельзя убавить, которое не ведает исключений и не знает альтернативы». Таким образом, утверждение – это полное приятие утверждаемого, и не просто приятие, а настойчивое, категорическое одобрение, своего рода громкое и уверенное «да», обращенное к самой реальной действительности. Таков Заратустра, чьи «да» и «аминь» огромны и безграничны, который отождествляет себя с «вечным утверждением всего сущего». Видно, реальная действительность немножко ударила ему в голову.

Можно ли привести пример наиболее утвердительного философского высказывания? Пожалуй, это будут слова Спинозы, сказавшего: «Под реальностью и совершенством я разумею одно и то же».

Иногда, слушая Моцарта, я ловлю себя на том, что, кажется, что-то в нем понимаю. Гораздо чаще, слушая Шуберта, я отказываюсь даже от попытки его понять.

Говорить «да», конечно, нужно. Но ждать, чтобы люди начали говорить «аминь», это значит требовать от них слишком многого.

Утилитаризм (Utilitarisme)

Всякое учение, основывающее свои оценочные суждения на понятии пользы. Значит, утилитаризм – то же самое, что эгоизм? Нет, не значит. Большинство утилитаристов (в частности, Бентам (235) и Джон Стюарт Милль (236)) определяют пользу как то, что способствует счастью большинства. Поэтому в принципе ничто не помешает утилитаристу принести себя в жертву ради других, если он сочтет, что в результате этого поступка общее количество счастья увеличится (иными словами, если он придет к выводу о пользе своей жертвы). Впрочем, вряд ли найдется такой человек, который согласился бы на бесполезное самопожертвование (и еще неизвестно, стоит ли считать такой поступок самопожертвованием), независимо от того, разделяет он взгляды утилитаристов или нет. Если не брать во внимание совсем уж крайние случаи, любой человек, решающийся принести себя в жертву, должен по меньшей мере чувствовать, что человечество от его жертвы станет хоть чуточку счастливее. Поэтому утилитаризм следует считать не столько особой этической системой, сколько разновидностью философии нравственности. Практические поступки последователей утилитаризма во многих случаях ничем не отличаются от поступков других людей, но их осмысление и оправдание имеет свои особенности.