Философы Древней Греции

Биология изучает живых индивидуумов, которые вырастают, воспроизводят свой род и умирают. Формальные «причины», которые изучает биолог, – повторяющиеся типы, иначе говоря, виды живых существ, обнаруживаемые в природе. Материальные «причины» – ткани, органы и силы, дающие определенной идее-форме возможность обрести жизнь в качестве конкретного существа. Каждое живое существо рождается от родителей, принадлежащих к тому же виду. Действенными «причинами» являются эти самые индивидуумы-родители²⁰. Инстинкт сохранения вида – это космическая сила; он порождает желание произвести на свет потомство. Смертный индивидуум все же имеет долю в бессмертии тем, что дает жизнь бессмертному виду или разновидности.

Аристотель оставил после себя большую и блестяще написанную книгу заметок о классификации животных («История животных»), где он выявляет существующие в природе разные типы живых существ. То же самое он сделал для процесса воспроизводства животных (книга «О размножении животных») и в этом случае исследовал ту область причинно-следственных связей, благодаря которой вид остается бессмертным. Он также написал классическую работу о материальных «причинах» в биологии – труд по сравнительной анатомии различных родов и видов («О частях животных»). Во всех этих работах он предполагает, что взгляд с точки зрения конечной причинности, то есть направления и цели, вполне правомерен при поиске научных объяснений²¹.

Каждое единичное животное или растение имеет свои собственные, заданные природой направление роста и последовательность его этапов. Каждое из них «старается» реализовать свои возможности, то есть стать зрелой особью своего вида. Котенок, например, сначала учится видеть, потом ходить, дальше играть, а после этого охотиться. Его органы согласованно и последовательно развиваются таким образом, чтобы котенок имел возможность стать взрослым котом. Формальная «причина» здесь выполняет и функцию «причины» конечной: идея-форма полностью развившейся взрослой особи определенного вида действует как цель и идеал, направляя рост индивидуума по определенному предсказуемому жизненному циклу, при этом внутреннее влечение индивидуума к раскрытию своих возможностей и его внутренние «силы» совместно руководят его физическим ростом и поведением. Аристотель не видел препятствий для того, чтобы природа была одновременно и необходимой последовательностью физических изменений такого рода, и постоянной реализацией цели. Когда физические изменения уже произошли, им всегда можно подобрать объяснения из области механики. Но эти изменения – не случайная совокупность столкновений частиц. Они доступным для понимания образом нацелены на то, чтобы индивидуум рос, и поэтому, чтобы их понять, лучше всего считать их частями единого целенаправленного усилия, которое совершается всюду в природе. Таким образом, в теории Аристотеля находится место как для механистической биологии Эмпедокла и атомистов, так и для взглядов Анаксагора и Академии, которые наделяли природу большей целенаправленностью.

Я потому уделил здесь довольно много места обсуждению конечной причинности в биологии, что в этом случае взгляды Аристотеля противоположны нашим современным – по крайней мере, обычно считают, что противоположны. Несколько сделанных одно за другим достижений технического характера привели биологов нашего времени к убеждению, что не существует никаких загадочных «жизненных сил», действие которых нельзя было бы объяснить химическими и физическими процессами, и они часто полагают, будто это доказывает ненужность и ошибочность аристотелевского понятия конечной «причины». Но биологи ошибаются, когда считают, что такие успехи прогресса, как синтез органических веществ из неорганических компонентов, противоречат взглядам Аристотеля: Аристотель тоже был уверен, что любому физическому изменению после того, как оно произошло, можно дать нецелевое механистическое объяснение. Теория эволюции заставила нас пересмотреть взгляды Аристотеля на количество видов в природе и на их неизменность, но это не снимает с рассмотрения вопрос о цели – о том, почему направление, в котором эволюционировала жизнь, практически не менялось. Может быть, Аристотель проложил путь для синтеза противоположных точек зрения – таких, как взгляды Спенсера, жившего в XIX веке сторонника «чистого механицизма», и Бергсона, который начал ХХ век доводами в пользу «творческой эволюции», в ходе которой действует целенаправленная сила.

ЧЕТЫРЕ «ПРИЧИНЫ» АРИСТОТЕЛЯ В ЗООЛОГИИ (S означает единичную особь)