Философы от мира сего. Великие экономические мыслители: их жизнь, эпоха и идеи

Что ему действительно не нравится, так это когда государство мешает нормальной работе рыночного механизма. Его не устраивают импортные пошлины и поощрение экспорта, укрывающие промышленность от конкуренции законы и непродуктивные расходы государства. Все это препятствует эффективной работе рыночного механизма. Смит был избавлен от обсуждения вопроса, который спустя несколько поколений стал одним из самых болезненных для экономистов: выигрывает или проигрывает этот механизм от государственных попыток улучшить социальное обеспечение? Если не считать пособий самым бедным гражданам, во времена Смита ни о каком социальном обеспечении и речи не шло. Государство беззастенчиво блюло интересы правящих классов, и вопрос был лишь в том, кто — промышленники или землевладельцы — должен находиться в более привилегированном положении. Ни один вменяемый человек всерьез не задумывался о том, стоит ли рабочему классу участвовать в определении экономической повестки дня.

Главный злодей в системе Адама Смита не государство как таковое, но монополия в любых ее проявлениях. Он не питает никаких иллюзий:"Представители одного и того же вида торговли или ремесла редко собираются вместе даже для развлечений и веселья без того, чтобы их разговор не кончился заговором против публики или каким-либо соглашением о повышении цен"[49]. И беда даже не в том, что подобные встречи предосудительны по природе своей — в конце концов, они только порождение человеческого эгоизма; к сожалению, они затрудняют нормальное функционирование рынка. Конечно, Смит был прав. Если рынок на самом деле способен производить наибольшее количество продуктов по самым низким ценам, то любая помеха его деятельности неизбежно приведет к снижению всеобщего благополучия. Если — как это было в те времена — ни один шляпных дел мастер во всей Англии не может прибегать к услугам более чем двух подмастерьев, а ножовщики в Шеффилде вынуждены довольствоваться одним, рынок вряд ли в состоянии продемонстрировать все, на что он способен. Если — а Смит был свидетелем подобного положения вещей — у нищих нет ни единого шанса покинуть свой приход и найти работу там, где она есть, рынок не в состоянии привлечь трудовые ресурсы туда, где они необходимы. Если, как во времена Смита, гигантских размеров компании обладают монополией на внешнюю торговлю, общество не может извлечь всю выгоду из дешевизны зарубежных продуктов.

А значит, говорит Смит, эти препятствия должны исчезнуть. Рынок должен быть свободен в выборе естественного уровня цен, оплаты труда, прибылей и объема выпуска; все, что мешает его работе, осязаемо сокращает настоящее богатство народа. Но поскольку совершенно любое вмешательство государства, включая законы о минимальной чистоте на фабриках и запрещение приковывать детей к станкам, могло быть истолковано как помеха деятельности рынка, цитаты из"Богатства народов" широко использовались в борьбе с первыми попытками принятия хоть сколько-нибудь человечного законодательства. Несправедливость судьбы: человек, предупреждавший о том, что класс алчных промышленников XVIII века"обычно заинтересован в том, чтобы вводить общество в заблуждение и даже угнетать его", помимо своей воли стал их святым покровителем. Даже сегодня невнимательное отношение к его философии приводит к тому, что Смита считают консервативным экономистом, хотя по сравнению с любым современным либеральным экономистом его неприятие мотивов предпринимателей было куда более открытым.

В каком-то смысле взгляд Смита на мир является квинтэссенцией господствовавшего в то время представления о неизбежной победе порядка и разума над случайностью и хаосом. Не пытайтесь делать хорошие дела, говорит Смит. Пусть добро возникнет само по себе как неожиданное, но неизбежное следствие нашего эгоизма. Непоколебимая вера в огромный общественный механизм и в превращение корыстных инстинктов в общественные добродетели — как это похоже на Смита! Не стоит недооценивать стойкость, с которой он отстаивает следующие из собственных философских убеждений рекомендации. Он призывал к тому, чтобы судьям платило не государство, а участвующие в процессе стороны, ведь тогда эгоизм заставит их ускорять рассмотрение дел. По его мнению, у новой формы организации предприятия под названием акционерное общество (корпорация) нет будущего, так как очень маловероятно, что такая сложная система будет обладать достаточным своекорыстием для ведения трудноразрешимых и изматывающих дел. Даже самые выдающиеся попытки облегчить судьбы людей, вроде отмены рабства, Смит защищает с тех же позиций: да, рабство следует отменить, говорит он, подобная мера поможет сократить наши издержки.