Философы от мира сего. Великие экономические мыслители: их жизнь, эпоха и идеи

Запутанный, иррациональный мир таким образом сводится к своего рода разумному механизму, в рамках которого людей, как элементарные частицы, притягивают прибыли и отталкивают потери. Великая система работает не потому, что кто-то управляет ею, — силы эгоизма и конкуренции обеспечивают наиболее успешное использование имеющихся ресурсов; человеку остается лишь не сопротивляться этой общественной силе притяжения, уничтожать все стоящие на пути общественной физики препятствия и прекратить собственные тщетные попытки вырваться из ее плена.

Несмотря на типичные для восемнадцатого столетия веру в рациональность, естественные законы и механистическую последовательность человеческих действий и реакций на эти действия, системе Адама Смита не чужды и общечеловеческие ценности. Не стоит забывать, что наибольшую выгоду в ней получает потребитель, а вовсе не производитель. Впервые в истории философии повседневной жизни потребитель становится королем.

Какая часть этой философии выдержала испытание временем?

Уж точно не внушительная схема эволюции. Мы увидим, как многие великие экономисты после Смита внесли в нее значительные коррективы. Вместе с тем было бы неверно рассматривать мир Адама Смита лишь как незрелую попытку сформулировать недоступные его разуму вещи. Смит, будучи экономистом капитализма доиндустриального, не дожил до того момента, когда рынку стали угрожать огромные предприятия, а его законы накопления и народонаселения пали жертвой развития социологии (это произошло полвека спустя). Во времена Смита фактически не существовало того феномена, который впоследствии назовут"деловым циклом". Живший на страницах этой книги мир существовал в действительности, а проведенная экономистом систематизация его свойств представляет собой блистательный анализ склонности этого мира к развитию.

И все же понимание Смита было неполным. Философ предрекал обществу эволюционное развитие, тогда как на самом деле произошла революция — Промышленная революция. В уродливых фабриках, новых корпоративных формах организации бизнеса и робких попытках ремесленников создать профессиональные союзы Смит не разглядел знаки рождения прежде невиданных, разрушительно мощных общественных сил. В каком-то смысле его система основывалась на предположении о том, что Англия навечно останется такой, какой она была в XVIII веке. У нее будет больше людей, больше товаров, больше богатства, но качественно ничего не изменится. В его мире развивающееся общество остается статичным, оно растет, но не накапливает никакого опыта.

Хотя эволюционный подход к развитию общества был обречен на существование в учебниках истории, панорама рыночной жизни ничуть не утратила своего величия. Разумеется, Смит не"открывал" рынок — и до него многие замечали, что взаимодействие эгоизма и конкуренции способно обеспечить общество всем необходимым. Но именно Смит впервые сформулировал проистекавшую из этой концепции философию, и он же изложил ее в доступном и вместе с тем всеобъемлющем виде. Он, и никто другой, заставил Англию, а с ней и весь западный мир понять, что именно рынку общество обязано своим выживанием в качестве единого целого, а когда они это поняли, предложил набор необходимых на практике мер. Последующие поколения экономистов усовершенствуют Смитово описание рынка и укажут на закравшиеся в него серьезные ошибки. Но никому не удалось повторить те энтузиазм и жизнерадостность, которыми изобилует рассказ Смита.

Поистине энциклопедический охват исследования и знаний Смита могут вызывать лишь восхищение. Настолько громадная, всеобъемлющая, спокойная, остроумная и глубокая книга могла быть написана только в XVIII веке. Если собрать вместе"Богатство народов","Теорию нравственных чувств" и несколько эссе, то становится абсолютно ясно, что Смит был не просто экономистом. Он был философом, психологом, историком и социологом в одном лице, а от его взгляда не укрывались мотивы человеческого поведения, исторические"стадии" и экономические механизмы — все они были частью плана Великого Создателя Природы (как его называл сам Смит).

Помимо этого,"Богатство народов" не устает удивлять нас точнейшими наблюдениями. Предвосхищая Веблена, за сто пятьдесят лет до него, Смит писал:"Для большинства богатых людей главное наслаждение богатством состоит в возможности выставлять это последнее напоказ; в их глазах оно никогда не бывает полным, если они не обладают теми внешними отличиями богатства, какими не может обладать никто, кроме них одних"[50]. Он был государственным деятелем, опередившим свое время — об этом свидетельствуют следующие строки:"Если какие-либо провинции Британской империи нельзя заставить участвовать в содержании всей империи, то, несомненно, настало время, чтобы Великобритания освободила себя от расхода по защите этих провинций во время войны и от содержания той или иной отрасли их гражданского или военного управления во время мира и постаралась согласовать свои будущие стремления и планы с фактической скудостью своих средств"[51].