Фимор

Почти год, как она попала на Татуин. И с каждым днем становилось все хуже и хуже. Её молодость и внешность постоянно привлекала внимание разных уродов. До сегодняшнего дня Шми спасал авторитет хозяйки, и тяжелая грязная работа из-за которой она все время выглядела замарашкой. Но сейчас ни первое, ни второе ей не поможет. Компания молоденьких наемников, с которой она столкнулась нос к носу, искала приключений. Расширенные зрачки и бьющий на метры запах алкоголя. Все пятеро явно обдолбались спайсом и накачались выпивкой. В таком состоянии они и на старуху Фиг залезут, не то что на нее. «Только бы не убили и не покалечили», — взмолилась Шми даже не делая попыток бежать. Застрелят в спину, и повезет, если сразу. Могут и тир организовать.

— О, баба, — с некоторым трудом сфокусировал на ней взгляд, по-видимому, предводитель.

— Я принадлежу хатту Гардулле, — не то что бы она рассчитывала на спасение, но теперь, когда они знают, что она раб, за порчу чужого имущества им придётся отвечать строже.

— Похрен, — схватил ее наемник за руку и заломил.

— Ай! — не удержавшись, вскрикнула Шми от боли, чем вызвала гогот окруживших ее насильников.

— Люблю голосистых, — довольно оскалился главарь, еще сильней заламывая руку и нанося удар в бок.

— Пхе, — согнулась от боли Шми, пытаясь вдохнуть, но ее тут же схватили за волосы и швырнули на землю.

— Придержите цыпочку, пацаны, — скомандовал наемник, вытаскивая нож.

— П-пожалуйста, я с-сделаю что з-захотите, т-только не убивайте. У меня сын!

— Обслужишь по высшему разряду, может и не станем делать парня сиротой.

Ради своего солнышка, единственного светлого лучика в жизни, Шми была готова на все. Если надо удовлетворить похоть этих ублюдков, она сделает это. Все, что угодно, лишь бы с ее сокровищем ничего не случилось. Маленький ребенок-раб просто не выживет. Его, в лучшем случае, выбросят на улицу, но, куда вероятней, продадут на органы или сделают еще что похуже.

— Руки в гору! — раздался незнакомый голос, прозвучавший для Шми словно музыка.

— Че? — развернулся в сторону неизвестного, посмевшего вмешаться в развлечение, главарь.

Характерное пиу, и только что мнящий себя королем и вершителем судеб труп с развороченной головой падает под ноги подельникам. От мерзкого запаха паленой плоти и волос, от жуткого вида запекшегося мозга и развороченного лица Шми чуть не стошнило, но она была рабыней с шести лет и видела многое.

— Руки подняли. Мэм, не вставайте, отползите в сторону.

— Ты труп, парень, мы работаем на хаттов, а эта девка — всего лишь рабыня.

Новый выстрел оборвал говорливого наемника.

— Мне плевать на хаттов, но если кто-то еще разинет пасть или сделает резкое движение, присоединится к этим. Ясно?

Стремительно трезвеющие и возвращающиеся к суровой реальности ублюдки оказались достаточно разумными и напуганными, во всяком случае, кивнуть они смогли.

— Мэм, вы Шми Скайуокер?

— Д-да, — пролепетала женщина, прижавшаяся к стене.

— У вас есть сын лет двух по имени Энакин?

— Да, — ответила она уже уверенней.

— Корабль, — сказал спаситель который откуда-то знал ее и сына, — цель найдена, обстановка враждебная, даю пеленг. Так, уроды, сесть, ноги скрестить, руки не опускать, — скомандовал солдат, ну не похож он был на обычного наемника, даже элитного.

— Можно, я пойду? — робко спросила Шми, почти не надеясь на положительный ответ.

— Нет, мэм, у меня приказ обеспечить вашу с сыном безопасность. Подождите минуту, скоро подтянется подкрепление, и вас проводят.

— З-зачем вам мы? Кто вы такие?! — не на шутку заволновалась женщина, давно уже не ждущая от жизни ничего хорошего.

— Мой командир — брат вашего деда.

— Что?!

— Мэм, большего я не знаю, рядовых в семейные дела начальства не посвящают.

Шми была в глубоком шоке от всего случившегося с ней за столь короткий промежуток времени. Лишь закалка не позволила ей устроить истерику или банально потерять сознание. Хозяева наказывали и за то, и за другое. Тряхнув головой, она обнаружила, что непозволительно ушла в себя. Расслабилась. А это всегда чревато. Если раб хочет уцелеть, он должен быть очень наблюдателен, не сумеешь правильно оценить настроение господина, поплатишься. Она же пропустила появление целой толпы военных.

— Мэм, как вы? — осведомился выросший словно из-под песка солдат с малозаметными полосками, нанесенными на наплечники брони.

— В порядке. Но я хочу попасть к сыну.

— Конечно, мэм, — офицер поднял руку и над ней развернулась голографическая карта города, — укажите адрес.

— Вот наш дом, — коснулась пальцем одной из лачуг на окраине рабского квартала Шми.

— Первое отделение — охрана леди, остальные — стандартное построение, — отдал приказы командир, — идемте, мэм.

— А эти? — вдруг вспомнила про несостоявшихся насильников женщина.

— Я бы убил, но решать вам.

— Нет, не надо убивать, у вас будут неприятности, они работают на хаттов.

— Мэм, для обеспечения вашей безопасности командир разрешил хоть войну начинать. Если будет надо, сюда в течении суток перебросят стотысячный контингент.

— Все равно, пусть живут.

— Как пожелаете. Разрядниками, на максимум.