Финанс-романс. В дебрях корпоративной Европы

Не могу понять, как я не смогла ответить твердым «нет» и позволила ему надеяться получить деньги? А среда уже завтра. Мне будет стыдно, если д’Артаньян упрекнет меня в нарушении обязательств. Как рассказал мне потом один знакомый психиатр, у меня типичные классовые комплексы перед пролетариатом, как у барышни из позапрошлого века, которая согласится заплатить втридорога ни за что, лишь бы только не обидеть тех, кто на нее работает. Требовать такие барышни могут только с себе подобных, а пролетариев боятся, как пауков или пьяных на улице. Я тогда попыталась спорить с психиатром, доказывая, что сама из пролетариев и классовыми комплексами не страдаю. Но он настаивал, что, если бы я считала д’Артаньяна равным себе, от того бы уже давно мокрого места не осталось.

Мне было ужасно стыдно за свою глупость, за свой длинный язык, сражающийся за независимость от мозгов, за этот многомесячный кошмар. А винить кроме себя некого. Но надо преодолеть классовую застенчивость и начать соображать. Можно придраться к качеству. Если я смогу привести примеры недоработок, у меня будет предлог не платить. Только как придраться, если утром я ухожу на работу раньше, чем он приходит, а вечером он потребует денег. Три часа утра. Я в пижаме, вооружившись красной помадой, крадусь по ступенькам и оставляю на них метки: тут неровно, там недоделано, здесь щель. Наутро я уезжаю на работу, а Алекс на интервью в Люксембург. У нас обоих сегодня решается судьба.

От д’Артаньяна я до последнего момента ожидала подвоха и весь день чувствовала себя неспокойно. К моему возвращению ступеньки, конечно, не были готовы. Я отказалась даже говорить о деньгах и взамен предложила заключить дополнительное соглашение, где будут указаны четкие сроки выполнения разных этапов работ и суммы к выплате. Разработкой этого соглашения я и занималась почти весь рабочий день.

Д’Артаньян гордо вставал в позу, откидывал прядь волос со лба и заявлял, что деньги для него не важны, работать ему на меня не хочется, а ступеньки я могу забрать. Он даже выворачивал свое портмоне для наглядности, демонстрируя, кстати, довольно внушительную пачку пятидесятиевровых купюр. Я ему заявила в ответ, что все работают за деньги. Мне тоже не очень нравится мой начальник, но я не ухожу из-за этого, и вообще компромисс ему нужен не меньше, чем мне. В тот момент мне захотелось, чтобы все поскорее закончилось, только бы никогда не видеть этого горе-мастера. Тот урок я запомнила на всю оставшуюся жизнь: никому не позволю себя использовать, не уступлю без боя.

Он все подписал, что я заготовила. Сама не знаю, как мне это удалось. Спустя две недели все было закончено и даже строительного мусора не осталось. Если не считать опоздания на год и несколько месяцев, то качество работ оказалось безупречным. Спустя три недели после этого знаменательного вечера Алекс подписал контракт с ArcelorMittal .

День Алекса был совсем не похож на мой. Подъехав по указанному в приглашении адресу, он увидел перед собой настоящий дворец с ливрейным швейцаром на входе. На дворце было написано Arbed , а не Arcelor . Оказывается, название Arcelor появилось в результате слияния трех компаний – люксембургского Arbed , французского Usinor и испанского Aceralia . Алекс не мог поверить своим глазам. Пока он уточнял адрес, швейцар забрал у него ключи от машины, чтобы не утруждать парковкой, и любезно предложил пройти внутрь.

Интервью оказалось обедом из четырех блюд, который подали в нарядном банкетном зале. За столом прислуживали сомелье и три официанта. Этот удивительный ресторан называется Casino .

Он открылся в 1922 году на третьем этаже дворца Arbed , в котором тогда располагалась штаб-квартира одноименной компании. Главная идея корпоративного ресторана появилась уже тогда: Casino должен был стать таким местом, где принимаются только правильные решения.

Винный погреб при штаб-квартире существовал с самого первого дня. Там даже хранилось несколько коллекционных бутылок начала 1800-х годов, сделанных из винограда, к которому, как рассказывают, прикасался Наполеон, прогуливаясь по склонам Эльзасского региона перед одной из битв.

С погребом связана удивительная история времен Второй мировой войны. За несколько недель до немецкого вторжения работники ресторана решили спрятать запасы вина. Сделать это нужно было быстро, тайно и только внутри здания, ведь, если вынести бутылки наружу, все сразу станет известно. В одной из комнат на первом этаже решили возвести ложную стену и спрятали вино за нею. О тайнике знали только три человека, к сожалению, все они умерли вскоре после начала оккупации, никому ничего не сообщив. В 1960-х годах во время капитального ремонта дворца Arbed строители наткнулись на тайник. Разумеется, по этому поводу устроили большой праздник, и вино вернулось на свое прежнее место в погребе. Несколько сцен из знаменитого фильма «Без изъяна» ( Flawless ) с Деми Мур снято в этом ресторане.