Финанс-романс. В дебрях корпоративной Европы

Я слегка расстроилась из-за того, что мне даже не предложили поучаствовать – очень уж хотелось высказать свое мнение по этому поводу. Но, во-первых, уже было известно о моей беременности, а во-вторых, слет проходил в выходные и я все равно уезжала в Роттердам. Для сохранения спокойствия в офисе все оказалось как нельзя лучше. Алекс заметил, что настоящей причиной, почему меня не позвали, было вполне обоснованное опасение, что в первые же пять секунд пребывания на конференции я забыла бы «свое место» около соков и ввязалась бы в какую-нибудь профессиональную дискуссию с важными персонами, а гости в итоге умерли бы от жажды.

* * *

Бежала я как-то в обеденный перерыв на экзамен по французскому, торопилась и почти опаздывала, и вдруг кто-то хватает меня за локоть. Слышу: «Мадам, мадам…» Мужик с внешностью дальнобойщика, потный, недобритый и в пестрой клетчатой рубашке что-то бормочет. В этом районе, рядом с вокзалом, часто спрашивают, как пройти куда-нибудь. Я еще не настолько хорошо говорю по-французски, поэтому предлагаю ему на выбор: English? Deutsch? [59] И тут начинается.

На оживленном немецком и с явно русским акцентом «дальнобойщик» заводит старую как мир песню:

– Красавица, а есть ли у тебя немного времени? Давай познакомимся? Куда ты бежишь? Спешишь?

Я отвечаю, тоже по-немецки, что времени у меня нет, извините, очень спешу, и ускоряюсь. В руках у меня сумка с большущей папкой французских упражнений, учебником и тетрадками, словом, занятой вид, совершенно не располагающий к сомнительным привокзальным знакомствам. «Дальнобойщик» не отстает, нагоняет меня на светофоре, хватает за руку и демонстративно проверяет, есть ли кольцо. Светофор, как назло, застыл на красном. У меня сначала мелькнула идея послать его по-русски на все четыре стороны, но потом я засомневалась, не обнаглеет ли он еще больше, узнав во мне бывшую соотечественницу. Может, с иностранкой у этого придурка хоть какие-то тормоза сработают? Светофор переключается на зеленый, я выдергиваю руку и ору во весь голос:

– Back off now or I call the police! [60]

Дальнобойщик отступил на два шага, ошарашенно вылупился на меня и по-русски пробормотал: «Ладно, ладно». А мне вдруг стало обидно, что мы не в Америке и что попытка припугнуть наглого пикапера полицией на улицах Люксембурга выглядит достаточно нелепо. Хотя и не так нелепо, как в России. Там бы мне еще заметили, что нужно «спасибо» сказать, раз на меня мужики внимание обращают. Но, увы, я живу в стране, где над такой историей принято посмеяться и не обращать внимания. А по-моему, пусть бы полиция продержала его полдня в кутузке, да еще штраф содрала, чтобы больше неповадно было.

Вечером я нажаловалась Алексу на недоработку в люксембургском законодательстве, но он почему-то встал на сторону «дальнобойщика». Якобы это свободная страна, мужчина имеет право приставать на улице к кому угодно, ничего плохого не произошло, вмешивать полицию по такому пустяковому поводу было бы нарушением прав и свобод. Я пыталась оправдаться, что мне нужна защита от подобных нахалов на улице. Но Алексу было невдомек, зачем мне в такой ситуации полиция, ведь я прекрасно умею унижать, оскорблять и ставить людей на место без посторонней помощи. Можно подумать, мне приятно хамить. Я как раз хочу чтобы хулиганы боялись не меня, а полиции.

Вот уже год как я наблюдаю за преимуществами и недостатками феминизма в бельгийских поездах во время моих поездок на МВА . В Люксембурге и Бельгии мне всегда кто-нибудь поможет затащить в поезд сумку, причем без малейшего напоминания. Как только этот же поезд пересекает голландскую границу, никто уже не рвется снять ее с верхней полки или выгрузить из вагона, если не попросишь. А в последние месяцы просить приходится все чаще, извиняться, объяснять, что я беременна. Вероятно, голландское воспитание подразумевает, что женщина – существо сознательное, если ей нужна помощь, она прямо скажет, а если не говорит, лучше не соваться. На голландской территории никто и никогда не пытался клеить меня в поездах. На бельгийской – это происходит постоянно. Такое ощущение, что просьба помочь предполагает одновременно разрешение поприставать. Но, конечно, не так безобразно, как тот русско-немецкий «дальнобойщик». Здесь человек моментально отступает, если дать понять, что внимание нежелательно.

Если быть честной до конца, я и сама не без греха, забываю иногда про равноправие полов. Как-то искала домработницу через русскоязычные форумы Люксембурга и окрестностей. С одним из кандидатов мы обменялись примерно такими сообщениями:

– Здравствуйте, а вы ищете исключительно женщину? Игорь.

– Да, Игорь, я имела в виду исключительно женщину. Мне сложно представить мужчину в этой роли.

– Жаль, потому что у меня большой опыт.

– Извините…

Столько лет живу в Европе, но еще не все уроки политкорректности выучила.

Глава двадцать пятая Кризис менеджера среднего звена