– Конечно. Я заканчиваю в шесть. – Кен потер замерзшие ладони и засунул их в карманы своих черных брюк. Галстук был расслаблен, но все еще висел у него на шее.
– Отлично. Тогда до встречи. – Я медленно потянулась рукой к дверце машины, вглядываясь в лицо Кена в поисках каких-то следов симпатии и изучая язык его тела в поисках пропущенных приглашающих сигналов, но момент, настигший нас на диване, прошел. Кен снова был холоден, изнутри и снаружи.
Кивнув, моя мечта в галстуке повернулась и ушла в гараж, а оттуда – в дом.
Когда я уже была готова хлопнуть дверцей машины так громко, что все соседи бы повскакали, Кен высунулся из двери, ведущей в кухню.
– Эй… Брук?
– Да? – обнадеженно отозвалась я с водительского сиденья с такой громкостью, что все окрестные собаки должны были бы взвыть.
– Позвони мне, когда доберешься домой, ладно?
– Ладно, – вздохнула я, закрывая дверцу с легким щелчком.
9
– Помнишь эту серию в
Джульет прищурила свои подведенные глаза и нахмурила нарисованные брови. Вся ее косметичка состояла из черного карандаша для подводки. Если бы не ее трихотилломания – необоримая потребность выдирать свои ресницы и брови, – она бы, наверное, вообще не красилась. Джульет вообще перестала трахаться. Полагаю, так бывает, если ты рожаешь ребенка, когда ты сама еще ребенок. Несмотря на то что она залетела в пятнадцать от местного торговца наркотиками, Джульет сумела вовремя закончить школу