Финансовая мафия

«Один „Дейче банк“… связан с группой в 12 банков, располагает капиталом в 1 миллиард марок – капитал этой группы и „дружественных“ банков, – поглотил 52 банка, имеет 116 отделений, касс и т. п. в Германии, – имеет места в наблюдательных советах 120 торгово-промышленных обществ и т. д.»[6].

Неудивительно, что сфера влияния «Немецкого банка» скоро охватила целые отрасли промышленности. И везде банк чувствует себя полновластным хозяином.

«Керосиновая комедия»

Первые 30 лет своего существования «Немецкий банк» посвятил железнодорожному бизнесу и операциям с иностранными займами. Строительство железных дорог было весьма прибыльным делом. На нём обогащались и другие германские монополии. Можно даже сказать, что последняя треть XIX в. была отмечена железнодорожной лихорадкой. Ещё В. И. Ленин вскрыл связь железных дорог «с крупным производством, с монополиями, с синдикатами, картелями, трестами, банками, с финансовой олигархией…»[7]. Железные дороги были как бы визитной карточкой капитализма. Они являлись, по ленинскому определению, итогами самых главных отраслей капиталистической промышленности – каменноугольной и железоделательной – и одновременно наиболее наглядными показателями развития мировой торговли и буржуазно-демократической цивилизации.

Однако наиболее дальновидные воротилы из «Немецкого банка» понимали, что рано или поздно эта золотая жила иссякнет. Поэтому они обратили свои взоры на нефть. Нефтяным эльдорадо в Европе была в то время Румыния. «Дойче банк» первым среди других германских банков присосался к румынской нефти. Однако здесь он столкнулся с достойными конкурентами – Рокфеллерами. Собственно, в этом не было ничего удивительного: там, где обнаруживали нефть, всегда появлялись и предприимчивые нью-йоркские дельцы. Нефть и Рокфеллеры – слова-синонимы. Короче, между двумя монополиями – банковской и нефтяной, или, как тогда говорили, «керосиновой», – началась баталия, проходившая с переменным успехом. «Немецкому банку», претендовавшему на фюрерство в добыче румынского «чёрного золота», удалось интригами заполучить крупную нефтяную компанию «Стяуа ромынэ». Председателем наблюдательного совета этой фирмы стал преемник Георга фон Сименса Артур фон Гвиннер. С его лёгкой руки «Стяуа ромынэ» сделалась ведущим нефтяным предприятием Германии в Румынии. В Берлине «Немецкий банк» основал «Германское нефтяное акционерное общество», призванное «блюсти интересы» банка в Румынии, России, Австро-Венгрии и в самой Германии. Это общество являлось отделением «Немецкого банка» и размещалось в одном с ним здании. К тому времени банк торжественно перебрался с захудалой Французской улицы на помпезную Бэренштрассе – Медвежью улицу. Что ж, он действительно обладал медвежьей хваткой.

Желая единолично заполучить всю румынскую нефть, «Стандард ойл компани» стала насаждать дочерние предприятия в самой Европе. Рокфеллеры значительно превосходили «Дойче банк» и в капиталах и в колониальном опыте. Понимая это, германские банки вступили в союз с группой Нобеля – Ротшильда, но затем передрались между собой из-за будущей добычи. Как говорится, конкуренция схватила за горло…

Началась знаменитая «керосиновая комедия». Правда, Рокфеллерам она влетела в копеечку, зато они смеялись последними. Как отмечал Ленин,

«борьба должна была кончиться и кончилась в 1907 году полным поражением „Немецкого банка“, которому оставалось одно из двух: либо ликвидировать с миллионными потерями свои „керосиновые интересы“, либо подчиниться. Выбрали последнее и заключили очень невыгодный для „Немецкого банка“ договор с „Керосиновым трестом“ („Стандард ойл компани“. – Авт.). По этому договору, „Немецкий банк“ обязался „не предпринимать ничего к невыгоде американских интересов“, причём было, однако, предусмотрено, что договор теряет силу, если в Германии пройдёт закон о государственной монополии на керосин»[8].