Финиас Финн, Ирландский член парламента

— Я не стану говорить объ этомъ больше. Я не буду говорить съ тобою о немъ или о папа. Я желаю только заставить тебя понять, что есть предметъ, который долженъ быть моею тайной и о которомъ я могу проливать слезы — если я такъ слаба. Я не стану безпокоить тебя предметомъ, въ которомъ я не могу пользоваться твоимъ сочувствіемъ.

Она оставила его стоящимъ посрединѣ комнаты, разстроеннымъ тѣмъ, что случилось, но не думающимъ, что эти непріятности могутъ разстроить его болѣе чѣмъ на одинъ день.

Глава XL. Мадамъ-Максъ Гёслеръ

День за день, пунктъ за пунктомъ оспаривался билль въ комитетѣ, и не многіе держали съ большей настойчивостью сторону министра, какъ депутатъ отъ Луфтона. Разстроенный ссорой съ лордомъ Чильтерномъ, любовью къ Вайолетъ Эффингамъ, молчаніемъ своего друга лэди Лоры — потому что послѣ того, какъ онъ сказалъ ей о дуэли, она не писала къ нему и почти не говорила съ нимъ, когда встрѣчала его въ обществѣ — тѣмъ не менѣе Финіасъ не такъ былъ разстроенъ, чтобы не могъ заниматься своимъ дѣломъ. Теперь, когда онъ становился на ноги въ Палатѣ, онъ удивлялся своей прежней нерѣшимости. Парламентъ теперь былъ для него все-равно, что всякая другая комната, а члены его все-равно, что всякіе другіе люди. Онъ всегда говорилъ очень коротко, думая, что этого требуетъ и политика и здравый смыслъ, но слова приходили къ нему легко и онъ чувствовалъ, что могъ бы говорить вѣчно. Онъ заслужилъ репутацію практически-полезнаго человѣка. Онъ имѣлъ сильныя убѣжденія, но могъ и подчиняться. Природа была къ нему очень добра, сдѣлавъ его привлекательнымъ и внутренно и наружно — и эта-то привлекательность доставила ему популярность.

Тайна дуэли, кажется, въ это время была извѣстна многимъ, мужчинамъ и женщинамъ. Такъ Финіасъ примѣчалъ, но онъ думалъ, что этого не знаютъ ни лордъ Брентфордъ, ни Вайолетъ Эффингамъ. И въ этомъ онъ былъ правъ. Слухи не дошли еще до этихъ лицъ — слухи, хотя распространяющіеся такъ скоро и такъ далеко, часто медленно достигаютъ ушей тѣхъ, для кого они наиболѣе были бы интересны. Темные слухи достигли даже Кеннеди, и онъ спросилъ свою жену.

— Кто тебѣ сказалъ? спросила она рѣзко.

— Бонтинъ увѣрилъ меня.

— Бонтинъ всегда знаетъ больше всѣхъ обо всемъ кромѣ своего собственнаго дѣла.

— Такъ это неправда?

Лэди Лора промолчала — потомъ солгала.

— Разумѣется, это неправда. Мнѣ было бы жаль спросить ихъ, по мнѣ кажется, это самое невѣроятное обстоятельство па свѣтѣ.

Тогда Кеннеди увѣрился, что дуэли не было. Онъ имѣлъ неограниченное довѣріе къ словамъ своей жены и думалъ, что конечно она должна знать, что дѣлалъ ея братъ. И, какъ человѣкъ неразговорчивый, онъ не дѣлалъ болѣе разспросовъ о дуэли ни въ парламентѣ, ни въ клубѣ.

Сначала Финіаса очень разстроивали вопросы, которыми старались вырвать у него объясненіе тайны, но постепенно онъ къ этому привыкъ, и такъ какъ распространившіеся слухи не дѣлали ему вреда, то онъ сталъ къ нимъ равнодушенъ. Въ «Знамени» появилась другая статья, въ которой лордъ Ч, П, ф представлялись примѣрами аристократическихъ снобсовъ, порожденныхъ гнилымъ состояніемъ лондонскаго общества въ высшей сферѣ. Вотъ одинъ молодой лордъ, безславно знаменитый, поссорился съ своимъ собутыльникомъ, котораго онъ опредѣлилъ депутатомъ въ нижнюю палату, и вышелъ съ нимъ на дуэль, нарушая законы, скандализируя публику, и все это оставалось безъ наказанія!