Финикс

Мы приземлились в международном аэропорту Сан-Диего Линдберг, неподалеку от Военно-Морского учебного центра и Военно-Морского училища противолодочной защиты. По ту сторону залива, на Северном острове, расположена база военно-морской авиации, в конце острова — база морских амфибий, а напротив ее — главная военно-морская база порта Сан-Диего. Она лежит прямо к северу от станции военно-морских коммуникаций и аэродрома военно-морских воздушных сил Импириэл-Бич и на запад от аэродрома Браун-филд, с расположенной поблизости военно-морской станцией космического слежения. Сюда следует добавить протянувшийся на три мили к северу Центр рекреации Военно-Морского флота с площадкой для гольфа и примерно восемьдесят квадратных миль, занятых станцией военно-морской авиации базы Мирамар, расположенной на самой окраине Сан-Диего.

Создается впечатление, что Сан-Диего — это просто скопище военно-морских баз, а сам город зажат между их границами.

Воздух здесь мягче, чем в Финиксе, и более влажен, здесь часто поднимается туман. Мы взяли напрокат машину — белый «шевроле», которую Салли тут же окрестила «Моби — белый кит». Это что-то вроде будуара на колесах, внутри отделанного под дерево, с обивкой из красного бархата и ковром с узором по краям в виде красных колец и изображением плывущего по волнам кита в середине.

— Это как раз то, что ты искал, мистер Ахаб, — сказала Салли.

— Держи наготове свой гарпун. — Я усмехнулся, но Салли отвернулась к окну и смотрела в другую сторону.

— Форрест, — сказала она наконец, повернувшись ко мне и уставившись на меня своими бездонными голубыми глазами, — ты ведешь себя как мальчишка. Ты пытаешься откопать что-то, порочащее моего отца. Я буду помогать тебе именно потому, что хочу, чтобы твои подозрения рассеялись. Я знаю своего отца — он борется насмерть, но всегда по-честному. Не слишком ли ты близко принял к сердцу, что свалился с этого проклятого тренажера?

Мы проехали по набережной, затем через деловой центр Сан-Диего и, пока пробирались вдоль берега, туман рассеялся, и солнце стало палить с такой же силой, как в Финиксе. Если вы будете долго стоять под его жаркими лучами, оно легко высушит и превратит вас в песок.

На северном берегу залива высились каркасы, похожие на скелеты, строящихся высотных зданий, которым уготовано стать дорогими отелями. А всего несколькими кварталами дальше в глубине, среди выдержанного в викторианском стиле делового центра Сан-Диего, вздымались к небу тридцатиэтажные новые и совершенно пустые башни, предназначавшиеся под офисы. Служащие контор в синих нарукавниках и куртках грелись на солнце в обеденный перерыв. Группы длинноволосых оборванцев то возникали в солнечном свете, то исчезали в тени, как стая бездомных собак. Некоторые из них толкали перед собой тележки со своими грязными рубашками, засаленными штанами и башмаками в поисках места, где можно провести ночь, укрывшись от банд мексиканцев.

— Сколько же лет меня здесь не было, — сказала Салли. Она подобрела, когда мы выбрались из городских автомобильных пробок и устремились на запад по Пасифик-авеню, направляясь к океану. — Мы постоянно ездили сюда, когда я была девчонкой, а теперь я даже и не мечтаю об этом. Когда папа приезжает сюда, я звоню ему из дома. Когда же я была здесь в последний раз, дай-ка вспомню — должно быть, лет десять, нет, меньше — лет шесть, — после того, как Бобби вернулся в Финикс. Я приезжала с друзьями, и мы провели здесь четыре дня. А потом уехала и больше уже не возвращалась. Я как-то никогда не вспоминала об этом. Знаешь, это все равно как смотреть кино по телевизору — смотришь мельком, а когда оно кончается, через пять минут уже ничего не помнишь. Ты слышал, что Сан-Диего похож на Испанию, на ту, которая в фильмах Диснея?

— Нет, не слышал.

— Ну, в действительности это не так. Но в этом что-то есть.

Мы выехали на бульвар Сансет-Клиффс, повернули налево и через несколько миль, в конце бульвара, въехали в открытые поржавевшие ворота. Гравий хрустел под колесами машины, она раскачивалась и подпрыгивала на ухабах. Этот дом был построен с расчетом произвести впечатление — выложенная красной черепицей крыша с башенками нависала книзу, прикрывая, как полями шляпы, широкое крыльцо с опоясывающей весь белоснежный дом террасой и заслоняя его от знойных лучей солнца.