Финиш

Сесилия щурится, и я, не сдержавшись, смеюсь, а потом хватаю ее лицо и языком раздвигаю поджатые губы. Член оживляется, и я отрываюсь от нее, пытаясь сосредоточиться на деле.

– Сегодня вечером мы далеко не уедем, – хриплым голосом говорю я. – Я тебя трахну, и скоро.

– И не услышишь от меня ни одной жалобы.

– Дивиденды?

– Я их обналичу, Кинг, – заверяет она. – Будь готов вывернуть карманы.

– Все мое – твое, – обещаю я. – Уверена, что хочешь поехать именно туда?

– Абсолютно.

Ищу на ее лице сомнения, особенно после случившегося, и не нахожу.

– Я в порядке, – убеждает она, поняв, о чем я думаю. Сесилия только что убила двоих мужчин. Одного, чтобы сохранить пистолет, а другого, чтобы устранить реальную угрозу в той комнате. Но не вижу ни сожалений, ни угрызений совести. Однако знаю ее сердце, и совершенный ею поступок вскоре может начать есть ее поедом.

Но сейчас вижу перед собой лишь женщину, которая пошла на крайние меры, чтобы меня защитить.

– Я забыл кое-что в доме, – киваю на него.

– Нет, не забыл, – спокойно говорит она. Поискав в выражении ее лица намек на осуждение, не вижу его.

– Закончи это дело, – тихо шепчет она и целует меня в губы.

– Скоро вернусь.

Сесилия кивает и пристегивает ремень безопасности, а я закрываю дверь и слышу, как Бо гавкает на меня с заднего сиденья.

И тогда мне в голову приходит мысль, что вся моя жизнь заключена в ее машине – небольшая, но подающая надежды семья. Если это все, на что я могу рассчитывать, то большего мне и не нужно.

Обуздав свои чувства, выпрямляюсь и киваю стоящим на страже людям, а потом иду в дом.

Глава 43

Тобиас

Обстановка резко меняется, когда Шон встречает меня у входной двери, держа заряженный пистолет. Подбираю в гостиной все, что мне нужно, а потом захожу на кухню, пол которой застелен полиэтиленом.

– Тобиас…

– Знаешь, Антуан, это поистине жалкое зрелище, – перебиваю я его. – За эти годы я столькому тебя обучил, но, видимо, ты не внимал моим урокам.

– Ты так быстро забыл, что это ты обратился ко мне за помощью.

– Мне никогда не нужна была помощь. Я тебе это говорил. Мне нужны были ресурсы, рабочая сила, деньги – все, чем я не смог обзавестись за время, которое меня устраивало. Моим недостатком всегда была нетерпеливость. А разыскав тебя, я совершил самую большую ошибку в жизни. Я – вор и говорил тебе об этом. Но ты отнесся к этому слишком равнодушно, стараясь играть для меня роль наставника. Можно было пойти иным путем, гораздо лучшим, но мой выбор окупился сполна, поскольку я с первой же недели начал у тебя воровать. Спасибо за деньги на обучение.

В глазах Антуана вспыхивает ярость.

– Для начала хочу, чтобы ты признался в том, что все подстроил.

Он сразу же отвечает, горя желанием позлорадствовать.

– Я позвонил Джерри и рассказал ему о Майами, чтобы они решили твою проблему. Я оказал тебе услугу, Иезекиль. Ты слишком мешкал с расправой над Романом.

Антуан так и не понял, что я влюбился в дочь Романа и узнал правду о смерти родителей, что обесценило мою кровную месть. Он предположил, что я зациклился на Романе, и только это помешало мне вернуться к нему во Францию.

– Выходит, ты думал, что, если уберешь Романа, то я прибегу к тебе во Францию и останусь твоей шестеркой?

Антуан пожимает плечами.

– Не я стрелял в твоего брата.

Шон кидается на него, я поворачиваюсь и сдерживаю его. Он оказывает сопротивление, едва не уложив на лопатки, но я хватаю Шона за руки.

– Брат, посмотри на меня, – настойчиво прошу, когда он сжимает мои запястья, пытаясь вырваться. – Шон, посмотри на меня.

Шон смотрит разъяренным взглядом.

– Давай покончим с этим – ради нас, ради Дома.

Шон с мрачным лицом кивает, выражая доверие, и отходит назад, снова испепеляя Антуана взглядом.

Меня охватывает дикая злоба, а на висках собирается пот, когда пытаюсь вернуть самообладание. Я с трудом прикидываюсь сдержанным и говорю спокойным голосом, глядя на человека, виновного в худших годах моей жизни.

Вместо того, чтобы убрать Романа и вернуть меня во Францию, он использовал мой клуб в своих интересах, пытаясь преподать мне урок, притом решив не пачкать руки, чтобы и дальше меня эксплуатировать. Развеяв сомнения относительно правды, смиряюсь с ней. Все кончится здесь. Сегодня.

– Ты умеешь играть в шахматы?

– Тобиас, избавь меня от этого пафоса. Я открыт для переговоров.

– Буду иметь в виду, но, думаю, ты найдешь эту игру интересной.

Шон ухмыляется, когда Антуан переводит взгляд с него на меня.

Достаю из кармана шахматную фигуру и вожу ею у него перед глазами.

– Первый урок от моего деда был о пешке.

Когда Антуан опускает взгляд, я бью его наотмашь. Голова у него запрокидывается, и он смотрит на меня, разинув рот, из которого сочится кровь. По моим венам разливается удовольствие, я снова машу пешкой у него перед носом и выпускаю поиграть своего дьявола.

– Ты видишь пешку… – Когда взгляд у него становится осмысленным, впечатываю кулак ему в нос и наслаждаюсь хрустом. У него из глаз брызжут слезы, и, чертыхнувшись, Антуан сплевывает сгусток крови на пластик.