Финиш

– Ты сводила меня с ума, когда посасывала его во время чтения.

Бросаю в стакан несколько виноградинок вместе с льдом и отворачиваюсь к столу, чтобы налить виски.

– Почему только один?

– Вечером у нас планы, а ты мне нужна трезвой. – Тобиас открывает боковую дверь и выпускает Бо. – Мне нужно кое-куда тебя отвезти.

– Куда?

– На собрание, – без обиняков заявляет он.

Я накидываюсь на него:

– Черт возьми, ты издеваешься надо мной?

– Просто хочу познакомить с теми, кто здесь, в Вирджинии, за нами присматривает.

Едва сдерживаясь, выпиваю залпом виски.

– Ты вроде говорил, что меня никто не ищет.

– Они ищут не тебя, – отвечает Тобиас, взглядом поведав невысказанное вслух. От мысли, что ему нужна защита, мне должно стать страшно, но страха я не чувствую. – Пойду по-быстрому приму душ.

– Тогда я быстренько приму ванну.

Когда я допиваю виски, Тобиас уже в душе – без сомнения, пытается мне не мешать. Раздевшись, вижу, как он смотрит на меня в отражении зеркала, намыливая тело. Не отрывая от него взгляда, снимаю футболку и лифчик. Кожа покрывается румянцем до шеи. Тобиас ухмыляется, а я поднимаю голову и неторопливо наклоняюсь, снимая джинсы вместе с трусиками. Не оглядываюсь, потому что знаю, как жестоко бы это было. Услышав сквозь шум воды проклятие, не могу сдержаться и кусаю губы. Шагнув в ванную, заглядываюсь на Тобиаса через стеклянную дверь душевой кабины, смотрю, как он водит мочалкой по телу. Ванная – единственная комната, которую я полностью переделала, когда купила дом, потому что размером она была с кладовку. И хотя места здесь теперь в два раза больше, кажется, будто от присутствия Тобиаса она снова стала тесной.

Иезекиль Тобиас Кинг – дьявольски таинственное совершенство, особенно когда мокрый.

И он заявляет, что принадлежит мне. Навсегда.

Сев в ванну, беспардонно наблюдаю за тем, как он откидывает мочалку и наносит пригоршню шампуня на темную шевелюру, а потом смотрит на меня горящими глазами.

Мокрые ресницы подчеркивают бесподобный цвет его глаз. Даже через струю воды вижу их очень отчетливо. Мне снова двадцать, и я тянусь к Тобиасу, а он встречает меня на полпути в душ, после чего безрассудно целует, насаживая на член. Член, который теперь пробудился к жизни, пока мы смотрели друг на друга, поглощенные воспоминаниями и потерявшие самообладание от желания. Толстый, усеянный венами член налился кровью, и у меня слюнки текут, когда смотрю на головку. Жестоко, но Тобиас отворачивается, и вода брызжет на его вытатуированные вдоль лопаток крылья. И тогда я вижу повреждения кожи, явное вмешательство в рисунок, по которому не раз водила губами. Выходные отверстия раны. Одно – четко под правой лопаткой, а другое – над правым бедром.

При виде них и их значения на глаза тут же наворачиваются слезы. Тобиаса серьезно ранили, пока мы были в разлуке. Перед глазами всплывают туманные воспоминания о той ночи, когда он неумолимо брал меня в отцовском особняке, и не припоминаю, чтобы чувствовала их, но они могли там быть.

– Тобиас, – похолодев, хрипло шепчу, но он меня не слышит. Невероятных трудов стоит не подойти к нему и не потребовать ответы, но стена между нами толще стекла и фарфора. Тобиас не хочет давить на меня, и я тоже не хочу, чтобы на меня давили. В это мгновение кажется, будто он сопротивляется желанию прикоснуться ко мне, но не могу понять почему и не знаю, что сейчас чувствую. Словно услышав мои мысли, Тобиас поворачивается ко мне, внимательно смотрит, а потом отводит взгляд. С его губ срывается еще одно ругательство, он выключает душ, хватает полотенце и выходит из ванной.

Глава 14

Тобиас

Страх.

Это все, что я видел через стеклянную дверь душевой кабины.

Этого страха вкупе с тем, что Сесилия, черт возьми, не доверяет мне, хватает, чтобы я начал ставить под сомнение возвращение в ее жизнь. Обратная сторона медали, которая заставляет меня нервничать. А еще мне тошно от осознания правды, которая беспрестанно бурлит в груди и обжигает кислотой. В глазах Сесилии страх не потому, что она боится меня. Сесилия боится того, как наш союз может на ней отразиться и отразился в прошлом. И тем не менее высоко держит голову, вытянув изящную шею, пока мы едем на машине на встречу. Сесилия красит губы помадой, а потом приглаживает влажные волосы и завязывает их в хвост. Молча смотрит в окно, и я беру ее за руку, подношу к губам, поцеловав тыльную сторону.

– Мы должны это сделать, Сесилия. Но, надеюсь, это не сильно повлияет на нашу жизнь здесь.

– Знаю.

– Это не подлежит обсуждению.

– Знаю.

– Я обещал, что ты будешь в курсе каждого моего шага.

– Я этого и хочу.

На миг оторвав взгляд от дороги, смотрю на Сесилию.

– Уверена?

– Да, – холодно отвечает она. – Знание – это роскошь, за которую я давным-давно расплатилась.

– И ты его получишь, но оно не принесет тех плодов, которых желаешь, – во всяком случае, сначала.