Финиш

– Да ты только взгляни на себя, Кинг. Простой парень, который выполняет обыденную хрень, – бурчу, бросив в корзину два удлинителя, а потом толкаю ее по проходу. – Никакой охоты за плохими парнями, ни костюма на примете, в котором можно было бы обсудить миллиардные сделки.

Пускай я стал миллионером путем ловких ухищрений и не единожды сумел отмазаться от верной смерти, завоевать доверие дочери бывшего врага может оказаться самым трудновыполнимым делом.

Изменения между нами очень незначительные, потому что Сесилия день за днем, постепенно меня убивает.

Двадцать один день держится в стороне и не подпускает к себе.

Двадцать один день отказывается впустить обратно в свое сердце.

Двадцать один день трахаю свой кулак.

Двадцать один день изнываю от желания, обнимая ее по ночам, пока она спит в фланелевой пижаме.

Двадцать один чертов день.

Будучи расчетливым человеком, я решил, что настало время продумать план.

Обычный план обычного человека. Ничего такого.

Вино, ужин, соблазнение, связь.

Сесилии удается обломать меня при каждом удобном случае. Но так или иначе у меня получится прижать ее и в некотором смысле подчинить.

С трудом удержавшись, чтобы не врезать беззаботному придурку, который проходит мимо меня, бросаю в корзину двойную упаковку туалетной бумаги.

Все, что нам нужно, это подходящая обстановка, чтобы провести одну идеальную ночь, а для этого я должен быть во всеоружии.

Все это неправильно, ее отстраненность, с которой она держится… нам нужно что-то, что вернет нас к прежним отношениям. Когда в кармане вибрирует телефон, сразу же достаю его, надеясь, что это какой-то знак свыше, который поможет преодолеть этот переломный момент.

– Поговори со мной, – хрипло произношу, глазея на очередного счастливого супруга, которому хватает одного взгляда на меня, чтобы ринуться в обратном направлении.

Шон фыркает со смеху.

– Просто звоню узнать, все ли в порядке, мужик. Как дела?

– Как дела? – слышу в своем ответе негодование. – Как. Дела? – скрежещу зубами. – Ну, в данный момент я прохожусь по списку, услужливо оставленному моей миссис, и выбираю туалетную бумагу. А вечером, после того как вычерпну гору собачьего дерьма, в конце очередного бесцельно прожитого дня она, возможно, поцелует меня на ночь.

На том конце трубки слышен коллективный смех, а я прижимаю телефон к уху и выдавливаю сквозь зубы:

– Ты поставил меня на громкую связь?

– Извини, мужик, не смог устоять.

– Да идите вы на хрен, – рявкаю, а в ответ слышу раскатистый хохот потешающихся надо мной друзей.

– Не вешай трубку. Мы с тобой, друг, – горланит Рассел, приглушая смех. – И не покупай дешевую, телочки ее терпеть не могут.

Смотрю на марку бумаги и с сомнением озвучиваю свой выбор:

– Это «Charmin».

– А ты молоток, – подает голос Шон, а потом слышу, как закрывается гаражная дверь.

– Я вышел, поговори со мной.

– Она выпила из меня все соки, Шон. Испытывает мое терпение, мое спокойствие!

– Прошло всего несколько недель. Держись!

– Понятия не имею, куда себя деть. Понятия не имею, как быть… нормальным.

– Нет такого понятия, и тебе это известно.

– О, но оно есть. – По-быстрому осматриваюсь и говорю тише: – И я живу среди них. Но не волнуйся. – Беру коробку и, тщательно изучив ее, кидаю шесть таких в корзину. – К полуночи я планирую отвоевать свое место. – Снова слышу в трубке смех. – Очень рад тебя повеселить.

– Я беспокоюсь за вас. Просто сделай себе одолжение и выметайся с общественного места. Другим там опасно сейчас быть. А тебе просто нужно время привыкнуть.

– Привыкнуть, – от одного этого слова кисло во рту. – Именно это она и повторяла не раз. – Кассир поглядывает на меня, пробивая покупки, и я бросаю на ленту два шоколадных батончика, а потом запихиваю половину одного из них в рот и медленно пережевываю, подбивая ее публично меня осудить.

– А ты во всем был с ней честен?

Отвернувшись от кассира, понижаю голос:

– Мне даже не удалось рассказать ей о том, что случилось после того, как она уехала из Трипл-Фоллс. Она… невозможна.

– Просто дай ей время и постарайся не думать о том, что у нас происходит. Сделай одолжение: угомони свой мозг и не думай о делах. У нас все под контролем. Сосредоточься на ней.

У меня вырывается мученический стон.

– Если я сосредоточусь хоть чуточку сильнее…

– Знаю, мужик, знаю. Тессу тоже охрененно трудно уломать, когда она на меня злится. Просто делай все, что в твоих силах. Скоро перезвоню.

– Когда?

– Что «когда»?

– Когда ты перезвонишь? – огрызаюсь и пережевываю еще один огромный кусок шоколада.

Слышу в его голосе веселые нотки.

– Тебе нужно знать когда?

Снова отворачиваюсь от кассирши, которой хреново удается скрыть ухмылку.

– Да, Шон, мне нужно знать это чертово «когда».

– Завтра.

Заканчиваю разговор и поворачиваюсь к кассирше, чтобы оплатить покупки.

– Цветы? – предлагает она и кивает на ведерки, в которых стоят перевязанные стебли. И хотя это банальный знак внимания, но идея не так уж и плоха. Сесилия любит сад и кучу времени проводит в нем, окружая заботой. Вытащив все цветы из ведерка, протягиваю кассиру карту, и она одобрительно кивает.

– Спасибо.