Финиш

– Спокойно, – отрезаю я и смотрю на напряженного Дома, который сжимает пальцы от желания наброситься на Элайджу.

С недавних пор мы часто конфликтуем из-за его горячего нрава и применения крайних мер. Он свирепый и опасный отступник. За последние несколько лет Дом стал жестче, менее терпеливым и вспыхивает как спичка. В свои двадцать два он почти одного со мной роста, но не такой крупный, однако, когда ввязывается в драку, наносит сильнейшую боль. Я вижу в нем многое от себя, но мы сильно расходимся во мнениях относительно методов, что усложнило несколько последних заданий.

– Брат, хочу заключить с тобой сделку.

– Слушаю. – Он не сводит взгляда с Амелии, которая лихорадочно ищет способы удрать от плохой компании.

– Ты держишь себя в руках, пока мы не останемся с ним один на один, а я позволю тебе преподать ему урок этикета, как нужно обращаться с дамами. Сегодня вечером дело за тобой.

По сути, эту работенку все равно нашел Дом по наводке от одной из жертв Элайджи, которая со слезами на глазах поделилась с другом в университетской библиотеке. Девушка не только поведала о жестоком обращении, но и несколько минут кряду излагала, как Элайджа необдуманно хвастал своими корпоративными завоеваниями и богатством, отчего Дом очень оживился. Благодаря этому разговору объект сам попал нам в руки. Тщательно все проверив, мы поняли, что госпожа удача на нашей стороне. Вот почему мы с Шоном встретились в Бостоне с Домом, провели с ним несколько дней, а потом отправились за Элайджей в Вегас. Места лучше и сыскать было нельзя – отдаленный город посреди пустыни, и никаких связующих нитей с жизнью Дома в Бостоне. Элайджа не догадается, кому отомстить, да и вряд ли ему такое по зубам.

Всего пятнадцать минут в гостиничном номере – и мы обогатимся на полмиллиона. Что еще круче? Если нас поймают, то отвечать, где запрятаны деньги или на что они были потрачены, будет Элайджа. Вот такой вот бонус, когда грабишь воров.

Именно таких уродов, как Элайджа, мы и берем на прицел. Из-за своей алчности и преступлений он стал для нас легкой наживой и работенкой, из-за выполнения, которой мы не лишимся сна. Помимо денег, мы получим список контактов и сообщников, а это, в свою очередь, даст нам новый перечень целей.

Дом сидит рядом со мной и дрожит от гнева. Его взгляд прикован к нашей жертве, а вокруг то и дело раздаются громкие крики в адрес мужчин, вышедших на ринг. Действующий чемпион немного крупнее своего соперника, Ланса Прескотта, перспективного боксера с впечатляющими результатами – безбашенного типа с явной затаенной злобой, который, похоже, любит играть с огнем. И в которого я вбухал немалые деньги. Оглядев место действия, замечаю Шона: он направляется к нам со стаканом пива и садится справа от меня.

– Готово, – говорит он и отпивает из стакана, смотря на другой конец ринга. Ключ-карта от номера Элайджи надежно спрятана у него в кармане. – Он до сих пор над ней измывается?

Вид загораживают две проходящие мимо женщины на высоких каблуках с шипами; незнакомки с откровенным интересом смотрят на нас. Я переключаю внимание на бой, когда Ланс использует против противника жутковатый прием и оглушает его.

– Проклятье, мужик, – пихнув меня локтем, говорит Шон. – Тебя вообще секс теперь не интересует, что ли? Я не видел тебя с девушкой с тех пор… – Он щелкает пальцами. – Как там ее звали?

– Грудастая Виктория, – ухмыльнувшись, подсказывает Дом.

Шон закрывает глаза.

– Ага, друг. Те сиськи я прекрасно помню.

Я закатываю глаза, а Шон толкает меня, чуть не пролив пену от пива на мой костюм.

– Сколько тебе было, шестнадцать? – подзуживает Шон. – Серьезно, мужик, пора хотя бы встряхнуться.

– Есть у него пара девиц во Франции, которых он иногда потрахивает, – рассказывает Дом и, увидев мой свирепый взгляд, наклоняет голову, чтобы через меня обратиться к Шону. – Ты забываешь, что здесь Кристиан Лабутен – двойной агент. Может, Тобиас предпочитает французских женщин.

– Может, я предпочитаю право на личную жизнь, – огрызаюсь я. – И точка. – Поворачиваюсь к Шону: – А ты меня бесишь.

– Это удел младших братьев, – саркастично бросает Шон. Не ответив, смотрю на Элайджу, который внимательно следит за боем, и успокаиваюсь, что мне не придется сейчас отрывать от него брата. Элайджа, конечно, – наша цель, но Дом долго не продержится.

Шон преувеличенно громко вздыхает и ерзает, пока я не бросаю в его сторону взгляд.

– Что?

– Мы в Вегасе уже девять часов, а ты до сих пор ни капли не попробовал из той низкосортной девчачьей бурды, которую называешь напитком.

– Я не пью на работе. – Многозначительно смотрю на его пиво. – Тебе тоже стоит как-нибудь попробовать.

– Поживи немного, мужик. Неужели мы этого не заслужили?

– У меня есть планы на потом.

– О, да? Ты внес в расписание, когда впервые улыбнешься?

Испепеляю его взглядом, а Шон прячет ухмылку в стакане, смачно хлебнув пива.

– М-м-м, вкуснотища. – Он болтает стаканчиком. – Я бы предложил тебе отхлебнуть, но у тебя, наверное, аллергия, потому что на вкус это как веселье.

Дом хмыкает и качает головой.