Финишер (ЛП)

Неважно, как сильно она двигала бедрами, как глубоко она сжимала его, он не ускорялся. Но он проникал глубоко, так глубоко, что она почувствовала себя неловко, когда он проник на всю длину, почувствовала, как он погрузился внутрь нее под таким углом, что ее стенки запульсировали быстрее, почувствовала его неровное дыхание у своего уха.

— Сильнее, пожалуйста, — умоляла она, нуждаясь в большем, нуждаясь в постоянном трении, которое подтолкнет ее к краю, вместо того чтобы дразнить ее, давая ей почувствовать вкус экстаза, прежде чем отнять его, снова и снова.

И так как она была прижата, она не могла двинуть рукой вниз в попытке помочь себе.

Он продолжал контролировать ситуацию вопреки ее мольбам, поворачивая бедра один раз в намеренном движении, и ее глаза закрылись, за веками вспыхнули звезды, когда он задел ту сладкую, неуловимую точку внутри нее. Он делал это снова, и снова, и снова, врезался, тянул, вращал, снова и снова, медленно, контролируемо и целенаправленно, и ее сердцебиение учащалось, пульсируя в горле, в шее, в киске. Похоть свернулась в животе, как змея греха, скользнула по венам, разворачиваясь и кусаясь, пока она не почувствовала, как ядовитый жар разъедает каждый сантиметр ее кожи, делая ее лихорадочной, пылкой, фанатичной в своем желании.

Он задевал это место, непрерывно, постоянно, его вторая рука пробралась к ее клитору, безжалостно кружа, пока она не почувствовала, что ее ноги начинают дрожать, колени подрагивают, тяжелые вдохи превращаются в стоны, все внимание сосредоточено на месте их соединения, откуда жжение распространялось, распространялось и распространялось, пока она не превратилась в дрожащее месиво, а ее бедра не задергались в его руках, тело не упало, но удерживалось только его членом в ее киске и его кулаком в ее волосах. Она чувствовала себя по-настоящему захваченной им, управляемой его телом, и кончила, так сильно, что ее ногти впились в его шею, заставляя его истекать кровью от силы оргазма, ее глаза были закрыты, тело горело, губы открылись для крика, который затих, но она все еще ощущала дрожь в горле, глотая воздух.

Он выскользнул, и она застонала, ее челюсть задрожала, тело облокотилось на стекло, когда его руки оставили ее. Прежде чем она кончила, его руки взялись за член, и через несколько секунд она почувствовала теплые струи его семени на своей обнаженной заднице, мерзость этого возбуждала, несмотря на то, что она только что кончила, и заставляла желать большего.

Все закончилось через несколько минут или часов, она не знала.

Она прижалась к стеклу, когда он отпустил ее ногу и сделал шаг назад.

Она вновь услышала звук его молнии и открыла глаза, чтобы увидеть его в отражении, поправляющего одежду. Она ждала, что он скажет что-нибудь, прикоснется к ней, поцелует, что угодно. Его взгляд задержался на ее спине на несколько секунд, его кулаки сжимались и разжимались, и она смотрела, как послеоргазменное блаженство превращается в пустоту, когда он повернулся и вышел из кабинета, оставив ее прижатой к стеклу, с его спермой, стекающей по ее заднице, и тугой тяжестью в животе.

Глава 17

Альфа

— Ты мудак, знаешь?

Язвительный тон Данте застал его врасплох по телефону.

Альфа наблюдал за Жасмин, разговаривающей с одной из девушек в штаб-квартире АВ, его мысли были заняты.

— Я тоже рад тебя слышать, — пробурчал Альфа, отвлекаясь.

Его отвлекало слишком многое, происходящее вокруг. Убийца наконец-то оставил свою ДНК на последнем месте преступления. Его жена несколько дней морочила ему голову. Его разведчики возвращались по поводу пропавших девушек. Синдикат явно пытался вывести его из игры. Слишком много всего происходило, и он чувствовал себя не в своей тарелке.

А его отсутствующий глаз чесался как сука.

Черт, он звучал, как плакса. Альфа не был плаксой. Он не знал, что с ним происходит в последнее время.

Он услышал, как Данте вздохнул.

— Амара была расстроена тем, как быстро вы уехали после свадьбы. Темпест тоже.

Альфа хмыкнул.

— Ей едва исполнилось год.

— И что? — возразил Данте.

Альфа знал, что лучше ничего не говорить о маленькой принцессе Данте. Ублюдок под каблуком двух дам в его жизни, причем бесстыдно.

— Как твой брак? — спросил младший, без чувства границы или самосохранения.

Его брак. Это началось как фарс, игра, а теперь он не знал. Ему неприятно признавать, как сильно он начал наслаждаться ее обществом, как она забавляла его своей миловидностью и соблазняла своими выходками. Он начал сомневаться в том, что тайна вообще существует, мотивы ее брака ему неизвестны, и, учитывая то, какой она была, он решил, что лучше переждать эти месяцы на расстоянии. Все шло прекрасно. Пока она не появилась в башне.

Альфа помнил, как сидел в своем кабинете, наблюдая за дверью, когда она не пришла. Он позвонил Виктору, который сказал ему, что она уехала домой. Подумав, что ей нездоровится, он отложил все дела и вернулся домой, только чтобы обнаружить его пустым, а ее тарелку с ужином вымытой. Она поела без него. И это… они делали это вместе. Она вернулась и ушла. Сама не своя.