Финишер

Подъездная дорожка подошла к концу, и Данте остановил машину прямо у двойных дверей особняка. Зефир выскочила, не дожидаясь, пока кто-нибудь откроет ей дверь, и стала рассматривать все вокруг.

Ого.

К ним подбежал кто-то из персонала, и Данте велел ему отнести их багаж в гостевое крыло. У них было крыло для гостей. Претенциозное дерьмо.

Взрослая женщина с седеющими волосами вышла с крошечным свертком, завернутым в зеленое одеяльце, на руках, и Зефир с благоговением наблюдала, как Данте забрал ребенка у женщины, прижал ее к своей широкой груди, не обращая внимания на слюни, которые попали на его костюм, и ворковал с ней.

— Ты ведь соскучилась по папочке, правда, принцесса?

Затем вышел самый пушистый кот, которого она когда-либо видела, и стал тереться о ноги Данте, испачкав мехом его брюки.

Яичники Зефиры растаяли. Что такого в большом мужчине с детьми и котами? Это, как кошачья мята, каламбур.

Данте наконец повернулся к гостям, его улыбка была огромной.

— Альфа, Зефир, хочу представить вам мою принцессу, Темпест. Темпест, это твои дядя и тетя.

Тетя.

Она была тетей этой маленькой малышки. Черт, она никогда раньше не была тетей.

Она посмотрела на Альфу и увидела, что его это тоже задело. Мертвое сердце, вот это да.

Зная то, что она знала о его семье, она не могла представить, как на него действует роль дяди. Тихо взяв его большую руку в свою, она сжала ее, и хотя он не сжал ее в ответ, но и не отпустил.

— Боже мой, она просто восхитительна!

Зефир шагнула вперёд, поскольку Альфа, казалось, застыл на месте, и коснулась мягкой щечки Темпест.

Малышка зевнула, ее глаза, похожие на изумруды, широко раскрылись, а ротик открылся в мокрой, жевательной улыбке при виде отца. Она издавала счастливые детские звуки и похлопала в ладоши, пока ее глаза не перешли на более крупного и страшного на вид мужчину.

Зефир взяла руку Альфы, которую она держала, и подняла ее вверх, чтобы его пальцы коснулись мягкой кожи Темпест, молясь, чтобы малышка не заплакала.

Она не заплакала. Малышка Темпест Марони булькала и пускала слюни, одаривая Альфу все той же жевательной улыбкой, и она видела, как ее муж обхватил ее мизинчик.

О да, на него это подействовало. Он даже не пытался скрыть это на своем лице.

— Вы приехали, — хриплый тон удивления заставил Зефир посмотреть на вход, и у нее отпала челюсть.

Потрясающая, и она имела в виду потрясающая, богиня шла к ним с грацией лебедя, скользящего по воде, с нежной улыбкой на идеальном лице, высокая, стильная и излучающая самообладание, ее сверкающие зеленые глаза выделялись на фоне загорелой кожи, ее темные волосы были объемными с естественными волнами и локонами. Хорошие волосы. Она не думала, что такие девушки могут существовать за пределами мифологии.

Девушка, явно мама Темпест и невеста Данте, посмотрела на мужчину рядом с ней.

Зефир подняла на него глаза и увидела, что он смотрит на нее знакомым ей взглядом.

Химия.

Она ему нравилась.

Зефир никогда не ревновала, особенно к другим. В ее семье были красивые женщины, она каждый день видела абсолютных красавиц на работе, и ей нравилось ежедневно делать девушкам приятное. Зависть была совершенно противоположным чувством. Но стоя здесь, рядом с мужчиной, которого она любила когда-то и хотела полюбить снова, мужчиной, который всего несколько минут назад свел на нет ее попытку построить их будущее, мужчиной, который явно не помнил ее, но помнил богиню перед ней, что-то мерзкое укоренилось в животе. Не что-то против богини, которая явно была влюблена в Данте и счастлива в своей семье, и даже не против Альфы за то, что она восхищалась тем, что даже она признавала достойным восхищения.

Нет. Ужасной была старая неуверенность, с которой она боролась годами и думала, что покончила с ней, неуверенность в том, что, возможно, она недостаточно хороша. Может, она никогда не будет достаточно хорошей. Может, все, что бы она ни сделала, ничего не изменит. Она слишком сильно любила, слишком легко доверяла, слишком часто получала травмы, и, возможно, ей нужно закалить себя. Но если бы она это сделала, то потеряла бы суть того, кем она являлась, и поэтому она никогда этого не делала. Чувствовать себя обиженной было более приемлемо, чем чувствовать мертвой. Ужас в ее голове нарастал.

Почти тридцать, а без мужчины рядом? Наверное, с тобой что-то не так.

Такая милая, как в тебя не влюбился ни один мужчина?

Интрижки и интрижки, а твои единственные длительные отношения? Он изменил.

Единственный мужчина, которого ты по-настоящему любила, бросил тебя. Он даже не помнит тебя. Ты была настолько незначительной.

Твой муж не хочет тебя.