Финли Донован избавляется от проблем

Я не могла перевести дыхание, поэтому не могла говорить. Я огляделась вокруг, гадая, слышал ли кто-нибудь еще то, в чем только что призналась Ирина Боровкова. Но все взгляды в комнате были устремлены прямо вперед, на инструктора. Все, кроме взгляда Ирины. Она, словно слегка развлекаясь, смотрела на меня с кривой улыбкой. По ее виску стекала бисеринка пота. Тем не менее она выглядела невозмутимой, как будто ее пульс совершенно не зависел от совершаемых телодвижений.

– Так лучше для всех, – продолжила она. – И для тебя тоже. Патрисия всегда была нервной, легко возбудимой. Если полиция надавила бы слишком сильно, она могла бы сказать какую-нибудь глупость. И это было бы очень плохо для нас обеих.

Я дышала ртом, ноги онемели, я пыталась удержаться на тренажере. Патрисия Миклер была мертва. Ирина убила ее только для того, чтобы она не заговорила. Чтобы скрыть преступление, которое я еще даже не совершила.

Я думала, они были подругами. И это называется «женщины должны держаться вместе»?

Музыка набирала обороты, громоподобные басы заглушали каждый вздох и каждый звук. Мои легкие горели. Во рту было так сухо, что я не могла произнести ни слова. Я сказала себе, что пойду за Ириной в раздевалку после тренировки. Отдам ей рюкзак с деньгами и скажу, что больше никогда не хочу ее видеть. Что бы ни произошло между ней и Патрисией, меня это не касается. Я вскрикнула от облегчения, когда музыка прекратилась и женщины стали сходить с тренажеров. Ирина повернулась ко мне, промакивая лицо полотенцем.

– Свяжись со мной, когда дело будет сделано.

Она перекинула ногу через велосипед, полотенце через плечо и направилась к двери, прежде чем я успела перевести дух и заговорить.

– Нет, постойте! – окликнула я ее. Я занесла ногу над бортом велосипеда, споткнувшись о рюкзак Делии. Мои ноги подкосились, и я рухнула на пол потным, неуклюжим кулем. Одна из велосипедисток повернулась и протянула мне руку, помогая встать на ноги. Ирина выскользнула в коридор, и я потеряла ее из виду. На ослабевших ногах я бросилась к выходу, рюкзак тяжело шлепал по моей холодной, промокшей рубашке. Когда я, еле волоча ноги, вышла из зала, Ирины уже не было.

Я добралась до фонтанчика с водой, закрыла глаза, глотая медно-прохладную воду, чтобы исчез комок в горле. Набрав немного воды в руку, я сполоснула мокрое от пота лицо, желая проснуться и обнаружить, что весь этот разговор был дурным сном. Женщина, которая наняла меня убить Харриса Миклера, была мертва – она единственная могла как обвинить, так и оправдать меня, – и я не знала, как к этому относиться. Но зато я была уверена в том, что Ирина Боровкова не менее опасна, чем ее муж, и у меня все еще были ее деньги. Я не знала, что со мной будет, если я не выполню заказ. Или, если на то пошло, что она сделает со мной после того, как я это сделаю.

Каждая косточка в моем теле застонала, когда я выпрямилась и повернулась лицом к человеку, ожидавшему своей очереди у фонтанчика.

В одной руке мужчина держал ракетку, а другой вытирал пот со лба подолом рубашки. Под рубашкой блеснул подтянутый загорелый живот. Мое горло оказалось неспособно издать какие-либо связные звуки, когда рубашка вернулась на место и Джулиан Бейкер откинул назад свои кудри. Его щеки раскраснелись от напряжения, медовые светлые волосы потемнели от пота.

Я опустила голову, позволяя волосам, выбившимся из хвоста, упасть мне на лицо. Университет Джорджа Мейсона был всего в нескольких милях отсюда. И, как идиотка, я даже не подумала о том, что могу столкнуться с ним здесь. И что может случиться, если это произойдет.

Я сдвинулась в сторону от фонтанчика, когда он двинулся, чтобы пропустить меня. Мы случайно наступили друг другу на ноги.

– Извините, – пробормотала я, когда он поддержал меня.

– Что вы, не извиняйтесь, это я виноват. Я был невнимателен. – Его рука мягко легла на мою руку. Я отвела взгляд, когда он наклонил голову, пытаясь установить зрительный контакт. Повернуть хвост и убежать было бы подозрительно… и невежливо. Но если он поймет, кто я, – если он сможет установить, что я была на том же занятии, что Ирина Боровкова, – тогда его следующий разговор с детективом Энтони может быть (как сказала бы Ирина) очень, очень плохим для нас обеих. Может быть, он не заметил, из какого зала я вышла? Если уйду прямо сейчас, может быть, он меня не узнает.

– Спиннинг, да? Убийственная тренировка, – сказал он между неровными вдохами, жестикулируя кончиком ракетки в сторону зала, из которого я только что вышла.

– Не поспоришь. – Я отвернулась и поспешила к раздевалкам.

– Подождите, – догнал он меня. – Мы знакомы?

– Не думаю.

На мне не было ни капли косметики. Я была вся вспотевшая, покрытая пятнами свекольно-красного цвета, мои каштановые волосы торчали во все стороны, и безнадежные мешки под глазами от недосыпа сразу бросались в глаза.

– Вы уверены? – спросил он, по-прежнему держась у меня за спиной.