Финляндия: государство из царской пробирки

Финский посол в Германии Тойво Кивимяки просил президента Рюти подготовить «научное обоснование», доказывающее немцам, что Восточная Карелия исторически принадлежала Финляндии и потому должна вновь присоединиться к ней. По поручению Рюти за это ответственное дело взялся профессор Ялмари Яаккола, уже через месяц представивший памятку «Восточный вопрос Финляндии». Одновременно маршалу Маннергейму было предписано составить предложения о приемлемой для Финляндии восточной границе. На основании этих предложений было начерчено пять разных вариантов прохождения границы. Согласно наиболее радикальному из них, Онежское озеро становилось внутренним озером Финляндии, а Свирь — полностью финской рекой[698].

Из письма бывшего министра иностранных дел Финляндии, председателя парламентской комиссии по иностранным делам Вяйнё Войонмаа своему сыну:

«Воскресенье, 22.6.1941

Во время утренней прогулки встретили на лесной тропинке четырёх дочерей Таннера, которые сообщили, что Германия объявила войну России. Они пригласили нас в Соркки[699].

В Соркки мы всё время слушали радио… Таннеру было известно, что Финляндия вступит в войну через десять дней и что ближайшие дни будут весьма критическими»[700].

В отличие от Таннера, нашим доморощенным обличителям сталинизма «известно», что если бы не удар советской авиации по финским аэродромам с мирно стоящими там немецкими самолётами, Финляндия бы ни за что не вступила в войну против СССР.

Впрочем, к моменту беседы Войонмаа и Таннера финские вооружённые силы уже принимали посильное участие в боевых действиях на стороне Гитлера. 19 июня Генеральный штаб отдал предварительный приказ о готовности к проведению операции «Регата» по оккупации Аландских островов, демилитаризованных согласно Женевской конвенции от 20 октября 1921 года. Исходя из него, штаб военно-морских сил Финляндии 20 июня отдал свой приказ, предписывающий начать эту операцию 21 июня в 16:15. Для её проведения был привлечён весь прибрежный флот, в том числе броненосцы береговой обороны «Вяйнямёйнен» и «Илмаринен».

Днём 21 июня финские военные корабли передислоцировались в район Науво-Корппо, вечером туда же прибыли транспорты с войсками. Ночью конвой остановился на границе территориальных вод, ожидая подтверждения германского нападения на Советский Союз, и после того как оно было получено, в 4 часа 30 минут движение было продолжено.

В результате за одну ночь с материка на Аландские острова на 23 кораблях было переброшено 5000 солдат с боевой техникой, включавшей 69 орудий. Персонал советского консульства, вопреки его протестам, был вывезен вечером 24 июня в Турку[701].

Начиная с 12 июня в финских территориальных водах тайно концентрируются немецкие корабли: минные заградители, торпедные катера, подводные лодки, всего свыше 40 единиц[702]. Вечером 21 июня германская флотилия приступила к постановке минных заграждений в Финском заливе[703].

В минировании эстонского побережья приняли участие и три финские подводные лодки. При этом, как отметил 22 июня в своём дневнике германский военно-морской атташе фон Бонин,

«находившиеся сегодня в Финском заливе на задании финские подводные лодки получили разрешение командующего военно-морских сил наносить удары, если им попадутся в высшей мере достойные цели (линкоры!) или возникнут очень благоприятные возможности для атаки»[704].

В целях сохранения тайны возвратившимся с задания финским подводникам было отказано в предоставлении отпуска, их держали в карантине до того момента, пока Финляндия не вступила в войну против Советского Союза. Вся документация о поставленных минных полях была оформлена только 26 июня, т. е. с началом войны. 23–24 июня финские подводные лодки совершили ещё один рейд, поставив два минных поля к западу от острова Суурсаари[705].

22 июня Гитлер заявил, что на Севере немецкие войска сражаются в союзе с «героическими финскими братьями по оружию»[706]. Эта речь была немедленно опубликована на первой полосе крупнейшей финской газеты «Хельсингин саномат». Правительство Финляндии оказалось в неловком положении, поскольку подобные слова фюрера шли вразрез с официальной пропагандой. В результате по распоряжению финских властей тираж газет с гитлеровской речью был срочно конфискован[707].