Финно-угорские этнографические исследования в России

Филипп Иоганн Табберт (1676-1747) родился в немецком порто­вом городе на Балтике Штральзунде, отошедшем по итогам Тридцати­летней войны к Швеции. Отец его, находясь на королевской службе, исполнял должность ландрентмейстера (казначея). Мать происходила из знатной померанской семьи (Клинков/фон Клинковстрём), также тесно связанной с военной и административной службой короне. В 1694 г. Филипп Иоганн (в шведской орфографии Филипп Юхан) Таб­берт, освоив школьный курс наук, поступил вольноопределяющимся в шведскую армию. Отличаясь с детства живым любознательным харак­тером, в армии он обучился инженерному делу, ремеслу чертежника и даже освоил хозяйственно-экономическую часть. Развернувшиеся вскоре события Северной войны двинули его Зюдерманландский пе­хотный полк к театру боевых действий против вооруженных сил сак­сонского курфюрста и польского короля Августа II Сильного. Лейте­нант, затем капитан Табберт отличился при штурме крепости Торн и в битве под Фрауерштадтом, был пожалован за храбрость в 1707 г. швед­ским дворянством с присвоением новой фамилии — фон Страленберг (Штраленберг). После гибельной для шведов Полтавской баталии и поспешного отступления остатков армии в дунайские княжества, Стра­ленберг оказался в русском плену. Есть сведения, что капитан от ин­фантерии Табберт попал в плен под Черновцами в конце сентября 1709 г., будучи послан королем на рекогносцировку. Отконвоированный затем с сотней других обер-офицеров и 34 хлопцами (т.е. денщиками) капи­таном московского гарнизона Иваном Свечиным в Вятку, этап Стра­ленберга был сдан местному воеводе стольнику С.Д. Траханиотову, которому вменялось в обязанность препроводить пленных до Соликам­ска. По разным оценкам, от 20 до 25 тысяч шведских подданных оказалось тогда в плену. Это были не только военные, но и граж­данские чиновники, женщины, дети и слуги, которым долгие годы до­ведется провести в России.

Тяжкий, невольный путь в «страны полуночные» легче было преодо­леть, пытаясь с помощью веры сохранить внутреннюю свободу. В этом многим пленникам помогло распространившееся на рубеже XVII­XVIII вв. в Германии и Скандинавии религиозно-мистическое учение, известное как «пиетизм», способствовавшее духовному единению шве­дов, немцев и финнов. Сторонником учения был сам король (мастер) и многие из его солдат и офицеров, или — как их чаще всего называли — «каролины», для которых истинное благочестие было неразрывно связа­но с земными поисками, поскольку идея пиетизма прямо говорила о не­обходимости испытаний как средства приближения человека к Богу и обязательности для всех адептов практической деятельности. Приобще­ние Страленберга к пиетизму началось в армии, где батальонные пропо­ведники отвечали не только за соблюдение религиозных обрядов, но и строго наблюдали за поведением и образом жизни своей паствы. Одна­ко, по-настоящему основы учения ему раскрыл знакомый драгунский капитан К.Ф. фон Врех, с которым они вместе шли в Сибирь. Работая на веслах, голодая и ожидая худшего, пленники обсуждали «Проповеди» профессора А.Г. Франке и книги других наставников веры. Страленберг, тем не менее, не замкнулся на теологических размышлениях, свидетель­ством тому стали его наблюдения, касавшиеся истории и культуры наро­дов, встреченных им в Восточной России. Сейчас трудно сказать, заду­мывался ли пленный офицер над тем, стоит ли ему придавать своим за­писям какой-либо системный вид, скорее всего, это было не так уж важно. Гораздо важнее тогда было найти новые стимулы для дальней­шей жизни в сложившейся нестандартной ситуации.