Финно-угры и балты в эпоху средневековья

Трудно сказать, когда область расселения корелы вошла в состав Новгородской земли. Но несомненно, что в XII и последующих столетиях она уже составляла часть этой земли. Известия русских летописей говорят об этом вполне отчетливо. Сведения о кореле начинают появляться в новгородских летописях регулярно с 40-х годов XII в. В 1143 г. корела выступает как союзник Новгорода в походах на емь. Вся последующая история корелы ориентирована на Новгород (Гадзяцкий С.С., 1941; Шаскольский И.П., 1961, с. 117–136; Куза А.В., 1975, с. 186–189; Седов В.В., 1979, с, 79, 80). С.С. Гадзяцкий считал, что земля корелы и ранее XII в. входила в состав основной территории Новгородского государства (Гадзяцкий С.С., 1941, с. 38, 39). Новгородцы не ломали местного уклада жизни корелы и не вводили здесь своей администрации. Корела, хотя и была зависимой от Новгорода и платила ему дань, сохраняла внутреннюю самостоятельность. Взаимоотношения Новгорода и корелы в XII–XIII вв. можно считать дружественными. Новгородцы опирались на корельскую племенную знать и сохраняли старый племенной уклад. Чтобы нейтрализовать шведское влияние и закрепить корелу под властью Новгорода, князь Ярослав Всеволодович в 1227 г. принудительным путем произвел массовое крещение корелы.

Влияние Новгорода на культуру корелы XII–XIV вв. несомненно и огромно. Вся ремесленная деятельность корелы основана на новгородских традициях. Среди корельских металлических украшений немало изделий новгородских ремесленников. Своеобразный корельский растительный орнамент впитал в себя византийские особенности изображения растений и пальметок через посредство новгородской культуры.

Весь.

(Л.А. Голубева)

Среди племен, названных готским историком VI в. н. э. Иорданом, есть Vasinabroncas или Vasina (Иордан, 1960, с. 150), что, очевидно, соответствует веси. Древнерусская начальная летопись, составленная в XII в., сообщает довольно точные данные о местообитании этого племени и его соседей. «На Белоозере седять весь, а на Ростовьскомъ озере меря, на Клещине озере меря…» (ПВЛ, I, 1950, с. 13). Летопись указывает также, что неславянские пароды, имеющие каждый «язык свой», являются древнейшими дославянскими обитателями северных регионов Восточной Европы: «А перьвии насельници… в Ростове меря, в Белеозере весь, в Муроме мурома» (ПВЛ, I, 1950, с. 18). Позднейшие исследования доказали, что летописные названия племен являются этнонимами (Попов А.И., 1973, с. 65–72, 98-104).

Весь (известная славянам и как чудь) могла обитать не только вокруг Белого озера, но и значительно западнее (Бубрих Д.В., 1971, с. 100). Представление о широком расселении веси утвердилось в науке раньше, чем были выявлены ее археологические памятники. В 1824 г. А.И. Шегрен указал на генетическую связь этнонимов весь и вепсы. Вепсы — современный народ прибалтийско-финской языковой группы, живущий чересполосно с русскими северо-западнее Белого озера, в верховьях рек Суды, Колпи, Ояти и по западному побережью Онежского озера. Еще в XIX в. вепсы заселяли Свирь, среднее течение Ояти и значительные части Тихвинского и Белозерского уездов. В древности их ареал был еще значительнее. Многие русские и советские исследователи положительно решали проблему преемственности веси-вепсов. В.В. Пименов рассмотрел эту тему с наибольшей полнотой (Пименов В.В., 1965, с. 18–187). М. Фасмер, А.И. Попов, Н.И. Богданов доказали, что славянская гидронимия и топонимия Белозерья, юго-восточного Приладожья и Новгородской земли в целом — прибалтийско-финского происхождения. Д.В. Бубрих, А.К. Матвеев, Г.Я. Семина, В.В. Пименов указывали, что прибалтийско-финская (весская) топо- и гидронимия встречены и восточнее Белого озера: на Северной Двине, Ваге, Кокшеньге. Возможно, что обитавшие здесь незначительные группы прибалтийско-финского населения скрывались под названиями: чудь белоглазая (Каргополь) и чудь заволочская (Пименов В.В., 1965, рис. 3, с. 117–171).

Западноевропейские источники упоминают о северном народе виссы и виссанус (весь) еще в XI и XII вв. По Адаму Бременскому, виссы от рожденья седовласы (светловолосы?) (Пименов В.В., 1965, с. 27, 28).

Арабские авторы X–XIV вв. неоднократно упоминали о стране вису (ису, весу). Они сообщали о развитой торговле мехами, которую вели с ней волжские болгары. Подавляющее большинство историков и археологов считают, что страна вису была расположена к северу от верхней Волги, и отождествляют вису с весью. А.П. Смирнов обобщил данные в пользу этого мнения (Смирнов А.П., 1952, с. 225 и др.). Он показал несостоятельность гипотезы Ф. Вестберга, поддержанной в 1941 г. М.В. Талицким, о локализации вису в среднем Прикамье. А.П. Смирнов подчеркивал преобладающее западное направление торговли волжских болгар: обилие болгарской посуды по Оке, Волге (она есть также на Шексне, Суде, Ояти и Кеме), численное преобладание кладов монет на Великом Волжском пути.