Финт хвостом

Кейт Коджа пишет рассказы и романы для взрослых и молодежи. К ее взрослым романам относятся «Шифровка», «Плохие мозги», «Кожа» и другие. Среди ее молодежных романов – «Голубое зеркало», «Исчезновение» и «Разговор». Из недавно выпущенного – «Поцеловать пчелу». Рассказы Кейт собраны в сборнике «Чрезвычайные меры». Она живет в Детройте с мужем, художником Риком Лидером, и своими котами.

Собрание эссе Барри Н. Молзберга о научной фантастике, «Завтрак на руинах», было опубликовано весной 2007 года. Эта книга соединила в себе его классическую статью «Механизмы ночи» 1982 года и все опубликованные с тех пор эссе. Авторский сборник «В каменном доме» был опубликован в 2000, а некоторые из научно-фантастических романов 1970-х годов были переизданы в последние пять лет. Он публиковал научную фантастику и фэнтези более 40 лет; его первый рассказ «Мы приходим через окна» (журнал «Гэлекси» от 08.1967) был продан 1.11.1967. С очаровательной улыбкой и неописуемой недовольной гримасой, Молзберг далее отмечает, что эти последние годы его седьмого десятка стали неудивительной и неискренней тяжелой работой.

«Дань обычаю» – необычайно эффективный сплав писательских стилей Коджи и Молзберга. Он иллюстрирует сцены из взаимосвязанных жизней шлюхи и бездомного кота, который остается с ней до конца.

Дань обычаю [12]

Шлюхиному коту диагностировали кошачий диабет. Но может, думала шлюха, все дело в плохой кормежке. Или в жаре. Или холоде, или в грязном лотке, или в запахе квартиры на третьем этаже в Адовой Кухне: шаг за шагом и через минуту, две, десять – тявкаешь, как щенок, пищишь, как котенок, трешься, как жернов. Ты прешь, что каток, Джек, щелкни резинкой, потом бумажником. Всегда надо заставлять платить заранее, если не сделают этого сразу – вообще не заплатят, и кому это нужно? Кому нужно – им нужно, вот кому: на кровати, на полу, что твой ланч, проблеск и сверкание, заикание, глухой удар, холод, как пролитый опиум сердца, и шлюхин кот на краю подоконника, настоящего, мраморного, растрескавшегося, щербато-мраморного, розового, как надменный кошачий язычок, вылизывающий гениталии, розового, как зудящий передок, розового, как внутренняя сторона ее собственных иссушенных век, когда, как в это утро, она не спала всю ночь.

Не так уж она была занята, нет. И очередь не стояла в квартиру на третьем этаже без лифта, очередь в нее: нет и нет, и нет, и вообще какая разница? Дни без работы – медленные дни, но они всегда находят ее, тупые, жалкие мужики, даже самым тупым мужикам под силу такое. Может, чуют ее запах, может, находят ее, как кот в темной кухне находит таракана. А как выследят, как найдут ее, что? Гадко-липко, малюсенько-крошечно, и все, что им нужно, это минет, все, что им нужно, это поглядеть на еще одну «пилотку». Ночью все кошки серы, кроме тех, что не серы. Она перестала трахаться в машинах, когда это стало слишком опасно, по той же причине она всегда заставляла мужиков надевать резинку. Она не любила того, что опасно – вроде кошачьего диабета.

– Что такое, черт подери, кошачий диабет? – спрашивает она ветеринара.

– Я же вам сказал, – говорит он. Белая комната, серебром сверкающие инструменты, а белый халат врача пошел полосами от вылезшей шерсти: собачьих волос, кошачьих волос. – В прошлый раз. Помните?

– Снизойдите еще раз, – произносит она.

«Сукин ты сын, – думает шлюха, – я для тебя, все равно что они для меня, просто пара лишних баксов в череде поступлений. Сукин ты сын, ты же даже на меня не смотришь, когда говоришь».

– Это заболевание крови, – цедит он. – Нарушение обмена. Сбой в биохимии. Это сложно объяснять, но, по сути, диагноз таков.