Финвэ. Влюбленное сердце (СИ)

— Предостеречь? — переспросил избранник Валар, у которого от звуков грудного голоса Владыки Деревьев по спине пробежали мурашки, — От чего же? — все же решился спросить он.

— От необдуманных действий и желаний, — был ответ, — Твое новое роа жаждет, как когда-то, соединения с другим, но твои опыт и мудрость помогут тебе избежать повторения прошлого.

— Какого прошлого? О чем ты? — в беспокойстве спросил Финвэ, когда грозный Вала поравнялся с ним, осветив все вокруг исходившим от него теплым зеленым светом.

— Слушай голос твоего сердца, — сказал Алдарон, протягивая ему руку в кожаной перчатке с золотыми заклепками на костяшках и самоцветным браслетом на запястье, — Оно поможет сделать правильный выбор…

С этими словами Оромэ вложил в протянутую в ответ руку бывшего Владыки нолдор что-то маленькое, металлическое, что приятно холодило ладонь.

— Надейся на помощь Ульмо, когда случится быть в Лебединой Гавани… — почти шепотом, наклонившись к нему, будто для поцелуя, молвил Вала и тут же растворился в вечернем воздухе.

— Подожди, Алдарон! — крикнул в темноту Финвэ.

Никто не отозвался ему. Только встревожено заухала какая-то беспокойная птица в лесу. Постояв с минуту, пытаясь прийти в себя после разговора с Оромэ, вспоминая слова могучего охотника, бывший Нолдаран медленно разжал ладонь, чтобы увидеть уже успевшую нагреться от ее тепла небольшую золотую брошь в форме листа, чьи прожилки были залиты ярко-изумрудной эмалью. Полюбовавшись искусной работой ювелира, изготовившего этот подарок, Финвэ спрятал брошь во внутренний карман куртки.

Решив не делиться со своей провожатой подробностями разговора с Вала, ее родич проворно собрал сухих веток, помог остававшейся безымянной деве развести костер и зажарить разделанную на кусочки зайчатину.

Едва ужин был готов, начался сильный дождь. Им пришлось спешно схватить в охапку вещи и ретироваться под деревья, где с помощью двух бывших у них плащей было сооружено подобие палатки, ставшее их пристанищем той ночью.

— Идите сюда, — начал Финвэ, снимая с себя куртку и глядя на дрожавшую от холода деву, сидевшую рядом, — вы совсем продрогли…

Она молча придвинулась и позволила накинуть куртку себе на плечи, недовольно шмыгая похожим на лисий носом.

— Вы часто путешествуете одна так далеко? — спросил Финвэ, осторожно поправляя на ней свою куртку.

— Я здесь с миссией, — уклончиво ответила дева.

— Может, назовете мне ваше имя? — попытался сменить тему ее родич, — Ваша миссия не пострадает, если я смогу называть вас…

— Филитэль*, — прервала она его на полуслове.

Эта невысокая, сейчас кажущаяся особенно уязвимой и хрупкой, несмотря на воинственный нрав, дева, действительно напоминала маленькую певчую пташку.

Глядя на нее, Финвэ почему-то подумал о своих внучках — Ириссэ и Нэрвен, а еще подумал, что уже очень и очень долгое время никого не обнимал. Его красавицы-внучки обе были не робкого десятка, обладая вполне мужским характером. Им обеим нравилось облачаться в мужскую одежду, тренировать навыки стрельбы из лука и метания кинжалов, скакать по степи и редколесью в окрестностях Тириона на развивавших бешеную скорость, огромных валмарских лошадях…

Дождь шумел снаружи. Звук падающих с небес капель успокаивал, заставляя на время забыть о предстоящих испытаниях и тревогах.

— Спи, Филитэль, — тихо прошептал Финвэ, видя, как его провожатая прикрыла глаза, а ее темноволосая головка стала клониться набок.

Она не отозвалась, лишь прижалась плечом к плечу Финвэ, склонив голову на грудь родича. Тот, выждав немного, пока она окончательно уснет, чтобы не спугнуть эту воинственную пташку, удобнее уложил ее у себя на груди и слегка обнял. На миг ему представилось, что это сама Фаниэль устроилась у него в объятиях.

Не в состоянии от навалившейся усталости обдумывать все произошедшие в тот день события и придаваться размышлениям о прошлом и будущем, бывший Владыка нолдор заснул вслед за Филитэль, согретый ее теплом, полулежа в насквозь мокрой палатке, на окраине великого леса.

***

Как-то, во время одной из их встреч, наблюдая за тем, как Эльвэ плещется в свете звезд в темных водах озера, Финвэ подумал, что хочет отвезти друга в свое поселение и познакомить с матерью, братьями и сестрами, многочисленными приятелями и всеми, кто встретится им, пока они будут там.

В одной полупрозрачной нижней рубахе, прилипавшей к светившемуся белизной в вечных сумерках телу, Эльвэ стоял на вершине большого камня, что лежал почти посреди озера. На этот камень, окруженный множеством более мелких, выступавших из воды камней, можно было легко взобраться, благодаря уступам и впадинам, располагавшимся с одного бока.

Теперь Эльвэ, которому уже наскучило купание, плясал на вершине валуна, встряхивая копной серебрящихся длинных волос, от которых, словно светлячки, летели в стороны сотни искрящихся брызг.

— Иди ко мне, Финвэ! — звал друг, — Сюда, сюда, мой прекраснейший, самый лучший! — звонкий крик Эльвэ эхом отдавался от стены окружавших озеро деревьев и, казалось, отражался от небосвода и далеких северных гор, покрытых снегом.